Принц Преисподней - [23]

— Как жаль, что наша встреча оказалась столь мимолетной, — она лучезарно улыбнулась. — С удовольствием с вами поболтала.

Джарет передал ей свиток с многословными извинениями короля Благого двора и открыл шкатулку.

— Однако, Брайан дорого оценил свою жизнь… То есть, я хотел сказать, мою дружбу, — он улыбнулся, показав клыки. — Передайте, что он может спать спокойно.

Принцессы и их сопровождающие разом издали вздох облегчения.

— Доброго вам пути, — Эвина слегка прищурилась, из-за чего пожелание обрело некоторую двусмысленность.

Посольство ретировалось так быстро, как только допускал придворный этикет. Когда дверь тронного зала закрылась, Эвина рассмеялась, мгновенно преобразившись.

— Что в шкатулке? — она с любопытством приподняла крышку. — Ой, это тот самый рубин?

— Совершенно верно. Подержи, — Джарет отдал Эвине и шкатулку и подхватил ее на руки.

— Куда ты меня несешь? — засмеялась она.

— В сокровищницу. Ты так сверкаешь, что мне хочется запереть тебя там — для сохранности.

Эвина притихла.

— Ты обиделся.

Джарет не ответил, пока дверь сокровищницы не закрылась за ними. Он посадил Эвину на первый попавшийся сундук и выразительно скрестил руки на груди.

— Ты понимаешь, что натворила? Они и так тебя боятся. Зачем было усугублять ситуацию, намекая на прежние времена? Ты же не хочешь, чтобы Брайан кинулся искать защиты от тебя у демонов? Между прочим, если метаморф мне не соврал, где-то в нашей части вселенной обитает еще один мастер колец!

— Не обитает, — Эвина смотрела в сторону, машинально щелкая крышкой шкатулки. — Он тоже искал путь в мир богов. И ему повезло. Вернее, не повезло. Это было задолго до моего рождения, но мне рассказывали, — она дернула бровью. — Так что можешь не беспокоиться на этот счет.

— Я очень рад, что хоть о чем-то могу не беспокоиться!

Джарет забрал у Эвины шкатулку и поставил на полку в ряд с другими. Эвина с внезапным интересом огляделась.

— Ты хотел меня здесь запереть?

— Уже не хочу, потому что вижу — это не будет наказанием, — Джарет поцеловал ее. — Эви, я понимаю, тебе трудно сдерживаться. Но придется научиться.

— Да, конечно, — она улыбнулась. — Не возражаешь, если я выберу себя что-нибудь из твоих сокровищ?

Джарет слегка удивился. Эвина украшениями не увлекалась, надевая их только на балы и то в минимальном количестве. Но женщина есть женщина, даже если она богиня. Если ее успокаивают побрякушки, пусть хоть три часа их перебирает. А потом они по-настоящему помирятся. И Джарет ушел. Только через четыре часа, приняв ванну и поужинав он снова спустился в сокровищницу. Эвины там не было, а на сундуке лежал лист пергамента, придавленный спиральными браслетами. Джарет взял его и с нарастающей тревогой принялся читать написанные неровным почерком строчки: «Прости, что сбегаю, не поговорив. Но дальше будет только хуже. Ребенка я отдам тебе через год. Не ищи меня, пожалуйста. Наша сказка закончилась».

Ганконер сидел на крыльце своего дома в никому не известном местечке без названия. Здесь всегда было светло — солнце каталось по горизонту, не поднимаясь в зеленоватое небо. В густых зарослях, окружавших дом, пели птицы, и Ганконер подыгрывал им на флейте. — Здравствуй, Музыкант.

Флейта издала резкий звук и замолкла. Ганконер уставился на возникшую у крыльца Эвину.

— Как ты меня нашла?!

— Ты пожертвовал мне свою кровь. Теперь я найду тебя, где угодно.

Ганконер оглядел ее — словно сошедшую со страницы сборника древних легенд. Золотая туника, сандалии, сумка через плечо. И полные слез зеленые глаза. Он молча подвинулся. Эвина села рядом, уткнулась в колени и разрыдалась. Ганконер ее не успокаивал, только гладил по голове, внимательно вслушиваясь в отрывочные слова, перемежающиеся душераздирающими всхлипами. Постепенно он понял, что произошло.

— Ты правильно сделала, что ушла. Я могу тебе помочь?

— Покажи мне надежную дорогу в какой-нибудь спокойный мир.

— Хорошо, — Ганконер встал, стараясь не думать, что с ним сделает Джарет, если узнает. — Пойдем.

Эвина очень постаралась запутать свой след. Но мастерства юной богине еще не хватало. Покружив по дорогам возле Подземелья, Джарет почуял, куда она свернула.

Флейту он услышал раньше, чем заметил среди зарослей крышу невысокого коттеджа. Ганконер сидел на перилах крыльца и при виде короля гоблинов приподнял бровь, но играть не перестал. Джарет оценивающе оглядел дом кузена, отследил нити охранного заклинания и сделал правой рукой плавный жест. Нити лопнули. Ганконер оглянулся и опустил флейту.

— Проклятье! Ты не представляешь себе, сколько времени я потратил на создание этой защиты. А ты просто махнул рукой!

— Могу еще раз махнуть, — Джарет смотрел на коттедж так, словно прикидывал, с какого угла его поджечь.

Ганконер убрал флейту запазуху и спрыгнул с перил.

— Что тебе нужно?

— Где Эвина?

— Не знаю! — Музыкант смотрел на Джарета честными раскосыми глазами.

— Задам вопрос по-другому: по какой дороге и в какой мир она пошла?

— Ты ее уже не догонишь, Джарет. Поверь, вам лучше разойтись сейчас.

— Я не спрашиваю твоего совета!

— А напрасно. Я сначала думал, что вы идеально друг другу подходите. Но последние дни я много читал о богах. И знаешь, к какому выводу пришел? Из них очень легко сделать чудовищ. Кровь для них, как наркотик. Она делает их сильнее, но постепенно ее требуется всё больше и больше. Перед тем, как боги покинули наш мир, сиды резали для них на алтарях людей и фейри — без разницы. Специально крали и убивали детей. Эвина рассказала мне о кровавом безумии. Это что-то вроде душевной болезни, в итоге смертельной для богов, но вначале — для всех окружающих.