Принц Галлии - [188]

Д’Альбре задумчиво кивнул:

— Пожалуй, ты прав, дружище. Кастильские гранды наверняка отдадут предпочтение графу де Уэльве перед графиней Нарбоннской. Неужели дон Альфонсо не понимает этого?

— Думаю, он все понимает. Он уже подготовил указ о лишении Фернандо де Уэльвы всех прав на престол — но этого явно мало. Генеральные Кортесы, разумеется, утвердят этот указ, они ведь и созданы лишь для того, чтобы одобрять все решения короля; это тебе не Римский, не Галльский и даже не Наваррский Сенаты. В случае чего, вельможи проигнорируют резолюцию Генеральных Кортесов с такой же легкостью, как и волю самого короля. Поэтому дон Альфонсо обратился к Святому Престолу с просьбой одобрить его решение касательно Фернандо де Уэльвы, и если это будет сделано, все надежды Инморте пойдут прахом. Кастильцы — народ очень набожный, и они не позволят взойти на престол принцу, отвергнутому церковью. Тогда и дон Альфонсо сможет спать спокойно, не опасаясь покушений со стороны иезуитов. Даже напротив, Инморте будет беречь его, как зеницу ока, ибо для него он более удобный король, чем Бланка — королева.

Гастон с сомнением хмыкнул:

— Так-то оно так, но весь вопрос в том, когда же будет избран папа. А если он и будет избран, то согласится ли он лишить Фернандо права на престол? Вдруг новый папа окажется ставленником иезуитов?

— Такой поворот событий вряд ли возможен, большинство кардиналов Курии не относятся к числу сторонников иезуитов, и тем не менее… — Тут Эрнан тяжело вздохнул. — Я другого боюсь, Гастон. Боюсь, что еще целый год весь католический мир будет жить без папы. Позавчера Филипп получил от нашего архиепископа письмо…

— Вот как! — изумленно вскинул брови д’Альбре. — Но ведь это…

— Да, это незаконно. Во время конклава кардиналам запрещено общаться с внешним миром. Поэтому помалкивай — ни слова никому, ни полслова, иначе нашему архиепископу не поздоровится. Ты понял меня?

— Да, конечно, я буду молчать. Я же не Симон, который… Ну, и что пишет наш архиепископ? Как дела на конклаве?

— Дела неважнецкие. Коллегия раскололась, и яблоком раздора, как и следовало ожидать, стало предполагаемое воссоединение западной и восточной церквей — вернее, не само воссоединение, а те уступки, на которые согласился покойный папа. Из тридцати двух кардиналов тринадцать, чертова дюжина, являются непримиримыми противниками любых уступок греческой церкви, одиннадцать — такими же яростными его приверженцы созыва Объединительного Собора на условиях, согласованных с восточными владыками. Эти одиннадцать кардиналов, в их числе и наш архиепископ, поклялись на Евангелии, что скорее отрекутся от своего сана, чем допустят срыв объединительного процесса, и решили блокировать выборы папы до тех пор, пока восемь колеблющихся кардиналов и, по меньшей мере, трое из тех тринадцати не согласятся проголосовать за одного из них.

— Блокировать выборы? — переспросил Гастон. — Каким образом?

— Их одиннадцать, то есть больше трети. А для того, чтобы папа был избран, его кандидатура должна собрать не менее двух третей голосов от общего числа присутствующих на конклаве кардиналов. Выборы происходят ежедневно, утром и вечером, и всякий раз каждый из этих одиннадцати голосует сам за себя.

— Ага, понятно. Стало быть, в том, что у нас до сих пор нет папы, виновны сторонники объединения?

— Не совсем так. Чертова дюжина яростных противников тоже не лыком шиты. Они и себе поклялись на Евангелии, что будут до конца отстаивать чистоту веры и не допустят соглашательства с ортодоксами. Беда в том, что сама постановка вопроса не оставляет простора для маневров и компромиссов.

— И что же теперь будет, коль скоро обе группировки настроены так непримиримо? Неужели придется ждать, пока часть кардиналов не протянет ноги, обеспечив преимущество одной из сторон?

— Не обязательно, хотя такой исход дела тоже не исключен. Согласно уставу папы Григория Великого конклав не может длиться сколь угодно долго. Если ровно через год после его начала кардиналы так и не придут к согласию, Римский император, как старший сын церкви и первый из рыцарей-защитников веры Христовой, должен предложить на рассмотрение кардиналов кандидатуру, которую он выберет сам. Если его первая кандидатура в результате двух туров голосования не наберет положенных двух третей голосов, на следующий день император должен предложить вторую. Если и вторая кандидатура будет отвергнута, то на третий день император предложит третью, последнюю, — и вот ей достаточно будет простого большинства. Но если кардиналы не поддержат и ее, все они без исключения лишатся своего сана и остаток жизни обязаны будут провести в монастырях, как простые монахи, а папой станет самый старший из епископов, имеющих епархии, но не являющихся кардиналами. Имеется в виду старший не по возрасту, а по длительности пребывания в сане епископа. Он-то и должен в первую очередь назначить новых кардиналов в количестве не менее пятнадцати человек — чтобы в случае его скоропостижной кончины было кому выбирать следующего папу. Правда, за всю историю церкви это положение устава еще ни разу не применялось на практике, и будем надеяться, что и нынешний кризис не зайдет так далеко. Наш архиепископ убежден, что в конце концов часть непримиримых пойдет на попятную — хотя бы потому, что все они преклонного возраста и им будет не под силу выдержать годичное заключение на конклаве, пусть и в относительном комфорте.