Принц без королевства - [9]
— Тебе повезло!
И бросил Ванго свой узел.
— Что это?
Ванго развернул небольшой пакет. В нем лежала, завернутая в какую-то одежду, пара башмаков. Он поспешно обулся.
— Спасибо, падре!
— Надеюсь, они тебе впору.
Ванго пробурчал, как бы про себя:
— Кто мог украсть мои башмаки?
— Наверное, тот, кто хотел помешать тебе следовать за ним, — ответил вполголоса Зефиро. — Тот, кто не хотел, чтобы ты погубил всю его работу.
Ванго замер. Он поднял голову, потом взглянул на свои ноги и снова посмотрел на Зефиро, шагавшего среди белоснежных цветов. Да, башмаки пришлись Ванго впору. Они идеально сидели на ноге. Еще бы — ведь это была его собственная обувь!
Зефиро рассмеялся.
— Падре… — прошептал Ванго.
Он не верил своим глазам. Зефиро скрывается от правосудия, подкладывает бомбы в машины, нападает на контролеров, ворует башмаки, — не слишком ли для монаха?
4
Пара поднебесных бродяг
Итак, они направились к большому городу. Зефиро все еще прихрамывал. Монах и юноша разговаривали на ходу — им нужно было многое рассказать друг другу. Они напоминали пилигримов, что бродят по пыльным дорогам, питаются фруктами из садов и отдыхают в тени деревьев.
Время прошло быстро. Вдоль дороги уже теснились дома — чем дальше, тем выше. Зеленых насаждений оставалось все меньше. Вокруг громыхали заводы. Автомобили вытесняли пешеходов в придорожные канавы. Вдали вставал частокол голубых небоскребов.
Ванго всецело доверился падре. Он рассказал ему, для чего приехал в Америку: ему нужно было разыскать убийцу родителей — Джованни Кафарелло. Этот негодяй присвоил себе таинственные сокровища, убив одного из своих сообщников, Бартоломео Вьяджи.
Зефиро выслушал историю о пиратах, убийствах и сокровищах. Такие обычно рассказывают детям. Он попросил Ванго повторить фамилию преступника. Когда Ванго снова ее произнес, в его голосе зазвучал металл, а в глазах блеснула страстная надежда:
— Я найду его. И он мне все скажет.
Зефиро понимал своего юного друга. Ванго хотел не золота, не драгоценных камней, даже не сладости отмщения. Единственным подлинным сокровищем, которым владел Джованни Кафарелло, была истинная история погибшего судна, мужчины и женщины, которых он отправил на морское дно. Кафарелло наверняка знал, кем были родители Ванго и почему этот ребенок, беспомощный и потерянный, был выброшен на черные камни Сицилии.
Ванго стремился найти только одно сокровище — тайну своей жизни.
В пути они иногда останавливались, трясли ветки вишен и наполняли ягодами карманы. Ванго рассказывал Зефиро о своем последнем посещении невидимого монастыря, о сбитых с толку монахах, о том, как они боятся потерять падре навсегда.
— Брат Марко не знает, хватит ли у него сил заменить вас.
Зефиро слушал якобы рассеянно, но про себя молил Бога помочь ему выстоять. Невидимый монастырь был делом всей жизни Зефиро. А кто он теперь? Бандит с большой дороги, недостойный отец своих детей…
Временами он скрывался за изгородью, якобы в поисках лесных ягод, и там, пока Ванго не мог его видеть, корчился от боли и стыда. Он бросил всех близких! И он твердил, бессчетно повторяя, простые слова, слова своих детских молитв, а потом выходил к Ванго с бесстрастным лицом.
Позже, в дороге, Ванго описал ему свою жизнь беглеца.
Его не оставляли в покое ни на минуту. И днем и ночью враги шли за ним по пятам, брали его в кольцо.
— Когда же они наконец остановятся, падре?
Они даже попытались уничтожить его воспоминания, нагрянули на остров, в дом его детства, и увезли с собой его любимую няню, Мадемуазель. Где она теперь? В каких далях ее волшебные руки порхают над горящим очагом и деревянными ложками? Ванго неотступно думал об этом, даже когда за ним гнались в Лондоне… Ведь и там, на лондонских улицах, твердил он Зефиро, и в лесах Шотландии он слышал лай псов, мчавшихся по его следу.
— Да-да, собаки… клянусь вам!
— Успокойся, — прервал его Зефиро, — страх мешает тебе рассуждать здраво.
Ванго остановился.
— Тебе кажется, что тебя преследуют, — продолжал Зефиро.
— Что?
Ванго вцепился в рукав падре и стал яростно трясти его.
— Вы тоже… тоже считаете меня сумасшедшим?
В эту минуту они шли вдоль кирпичной стены, поодаль от дороги. Зефиро уверенным движением схватил Ванго, прижал его к телеграфному столбу и приподнял, так что юноша доставал до земли только носками башмаков.
— Успокойся, малыш.
Зефиро внезапно отпустил его, и Ванго рухнул к подножию столба. Падре небрежно потер плечо, словно его потревожила какая-то мошка.
— Кто тебе сказал, что на островах, в Лондоне и в шотландских лесах тебя преследовали одни и те же люди? Я же говорил тебе, что теперь среди них есть и наемники Виктора Волка. Вдобавок тебя ищет французская полиция. А ты уверовал в некую темную силу, в единого врага… В этом случае тебе остается только бежать к пропасти, словно ты загнанный олень, и прыгать вниз… Но если ты остановишься и спокойно поразмыслишь, то сможешь кое-что сделать.
Зефиро нагнулся и протянул Ванго руку, чтобы помочь ему встать.
— А она? Почему ты не говоришь о ней?
Ванго вздрогнул.
— О ней?
Он замер. О ней он никогда никому не говорил. Откуда же Зефиро знает? Ему чудилось, что его тайна вот-вот вырвется наружу. Он затаил дыхание, чтобы не выдать ее.
Двухтомник «Тоби Лолнесс» — «На волосок от гибели» и «Глаза Элизы» — вышел во Франции в 2006–2007 гг., а затем был переведен на 28 языков и стал мировым бестселлером. Завоевав около 20 престижных французских и международных литературных наград, этот остросюжетный роман в жанре фэнтези принес мировую славу автору — молодому французскому писателю и драматургу Тимоте де Фомбелю.Первая из двух книг — «На волосок от гибели» — знакомит с главным героем и сказочным миром, в котором разворачиваются события романа.
1934 год, площадь перед собором Парижской Богоматери. Через мгновение на глазах огромной толпы Ванго станет священником. Красавица Этель, отчаянно влюбленная в юношу, неотрывно наблюдает за ним. Внезапно какой-то незнакомец, прервав церемонию, стреляет в Ванго. Юноша спасается бегством, однако теперь его преследует еще и французская полиция… Страх погони знаком Ванго с самого детства. Но почему ему приходится жить в вечном страхе, да и кто же он, собственно, такой? Юноша не знает о себе почти ничего: давным-давно Ванго, еще совсем младенца, и его молодую няню нашли на берегах Эоловых островов.
Эта детективная история началась дождливым вечером в Париже. До начала Второй мировой войны оставалось несколько лет, и люди еще выстраивались в очереди за сладостями. Жак Перл, как всегда, заворачивал мармелад в фирменную шелковистую бумагу, когда увидел на улице замерзшего и промокшего насквозь мальчишку лет пятнадцати. Тот не говорил по-французски, и как оказался здесь – загадка. Пройдет время, он возьмет имя Джошуа и заменит супругам Перл их умершего сына. А может, эта история началась в другой момент, как приключенческий роман.
Двухтомник «Тоби Лолнесс» — «На волосок от гибели» и «Глаза Элизы» — вышел во Франции в 2006–2007 гг., а затем был переведен на 28 языков и стал мировым бестселлером. Завоевав около 20 престижных французских и международных литературных наград, этот остросюжетный роман в жанре фэнтези принес мировую славу автору — молодому французскому писателю и драматургу Тимоте де Фомбелю.Во второй книге романа о крошечном древесном мире — «Глаза Элизы» — читатель узнает, что Дереву, на котором живут Тоби Лолнесс и его семья, по-прежнему грозит смертельная опасность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Рассказ был написан для сборника «1865, 2015. 150 Jahre Wiener Ringstraße. Dreizehn Betrachtungen», подготовленного издательством Metroverlag.
Проза Ильи Крупника почти не печаталась во второй половине XX века: писатель попал в так называемый «черный список». «Почти реалистические» сочинения Крупника внутренне сродни неореализму Феллини и параллельным пространствам картин Шагала, где зрительная (сюр)реальность обнажает вневременные, вечные темы жизни: противостояние доброты и жестокости, крах привычного порядка, загадка творчества, обрушение индивидуального мира, великая сила искренних чувств — то есть то, что волнует читателей нового XXI века.