Примула. Виктория - [9]

— Нет, — отвечала она, — это не по закону.

Но ей было всего шестнадцать, а и Гилфорд был не намного старше её. Свекровь Джоанны, супруга Дадли, пришла в бешенство и приказала сыну «не делить постель с этой ослушницей». Юноша не осмелился противоречить родителям. Собственно, речь велась не только о пресловутой «постели», но и — и это сейчас было куда важнее! — о моральной поддержке. Именно моральной поддержки юная королева была лишена. Она знала, что ей нечего рассчитывать и на поддержку народа. В глазах тех, кого издавна называют «простыми людьми», королева Джоанна являлась беззаконной захватчицей трона; их симпатии были на стороне Марии. При таких обстоятельствах держать в повиновении народ и руководить Советом мог только опытный политик Дадли. Одинокой Джейн оставалось лишь бродить из покоя в покой и нервически сознавать собственное бессилие.

А Мария явно затевала мятеж. Дадли выступил из Лондона во главе трёх тысяч всадников. В его власти находились столица, казна, да и сама королева! Он был опытным, очень опытным военачальником. Он должен был победить. Посол Римской империи писал императору Карлу V: «...В самом деле, как может женщина, даже если королевский титул принадлежит ей по праву, практически в одиночку одержать победу над такой силой».

Но... Марию любил народ. Народ ненавидел Дадли, полагая его хитрым выскочкой. Народ не знал ничего ни о личности, ни о характере Джоанны. Народ решительно выступил на стороне законности. Если уж королева, то дочь короля!

Мария приехала в лагерь своих воинов верхом. Её появление встретили торжественными криками. В её армию устремились добровольцы и повозки с оружием и провиантом. Меж тем солдаты Дадли засомневались, они сотнями переходили на сторону Марии. Наконец и многие аристократы перешли к Марии. Ясно было, что Дадли терпит поражение.

19 июля лондонцы устремились к площади, где уже собрались советники. Марию торжественно провозгласили королевой Англии.

Колокола звонили, на улицах открывали бочки с вином. В покои Джейн в Тауэре явился герцог Суффолк. Ей доложили о его приходе. Она вышла г*нему и села на парадное кресло. Герцог приблизился, протянул руки и разорвал висевшие над её креслом знаки королевской власти.

Дадли был схвачен, заключён в Тауэр и после скорого суда казнён. Перед смертью он отчаянно каялся и даже объявил, что все его дурные деяния вызваны именно отказом от католической веры. Но подобное покаяние не спасло его.

Джоанна томилась также в Тауэре. Теперь её перевели из королевских покоев в тюремные. Она знала, что здесь же, в Тауэре, заключены её супруг и её отец. Генри Грэй в заключении заболел. Его жена, мать Джейн, умоляла Марию, новую королеву, освободить больного.

В лучшем случае Джоанне грозило пожизненное тюремное заключение. Но её отец действительно был освобождён. Многие из тех, что поддержали в своё время Дадли, теперь по милости новой королевы преспокойно заседали в королевском Совете.

Но это ещё не был конец. В конце января 1554 года сложился дворянский заговор с целью свержения Марии. В числе заговорщиков был и отец Джоанны, он успел выздороветь на свободе. Заговорщики предполагали убить Марию. Восстание началось. Предводители восстания громко толковали о решении королевы выйти замуж за испанского принца.

— Она хочет передать власть над Англией чужеземцам!

Королева вела себя спокойно и мужественно. В своих публичных речах она разъясняла, что брак её с испанцем ничем не угрожает Англии, и заверяла, что единственная цель заговорщиков — захват власти!

Джоанна, вероятнее всего, знала о восстании. Возможная победа восставших не означала бы, однако, непременного восстановления её на престоле Альбиона. Она не была популярна, она не была дочерью короля. Вернее всего, престол достался бы второй дочери Генриха, Елизавете. Но всё же, в случае победы мятежников, Джоанна Грэй получила бы свободу!

Мятеж завершился полным провалом. Отца Джоанны схватили, когда он пытался спрятаться в дупле старого дуба. Вместе с ещё сотней мятежников он был казнён. Но ещё большее число мятежников Мария помиловала.

Королевский совет посчитал, что за этим мятежом могут последовать другие, и мятежники будут действовать именем Джоанны Грэй! Низвергнутой королеве и её молодому супругу вынесли смертный приговор.

Ранним утром 12 февраля палач, хромой верзила в белом фартуке мясника, завершил приготовления к двойной казни. Джоанна Грэй и Гилфорд Дадли сложили головы на плахе.

Так погибла первая, официально коронованная правительница Англии. Ей не исполнилось ещё семнадцати лет.

* * *

Мэриголд — Златоцвет, — я тебя воспою,

Ибо так на земле благодетельна ты,

Как Мария святая — в небесном раю.

Нету равной на свете тебе чистоты!

Точно ясное злато, сияют черты,

Добродетель и честь отражая твою.

Пред тобою тускнеют земные цветы.

Златоцвет — Мэриголд, — я любви не таю!

Марию любили, о ней складывали песни. В истории она известна как Мария Кровавая. Она была очень-очень несчастной женщиной.

За что же её любили? О! Отнюдь не за какие-то её личные достоинства. Время, когда правителя станут любить или по меньшей мере уважать за какие-то его личные достоинства, ещё не пришло. Англичане даже не так хорошо знали Марию, они не так много видели её. Для них она была сказочной принцессой, несправедливо обиженной принцессой, чьи права были попраны беззаконно. Прелестная девушка-принцесса, цветочек-златоцвет.