Примула. Виктория - [146]

Предельно мифологизирована и смерть Елизаветы Фёдоровны, не говоря уже о естественных для христианской мифологии рассказах о чудесах, якобы совершённых ею после смерти. Безусловно, представители династии Романовых уже одним своим существованием представляли серьёзную опасность для новой власти. Все они были теснейшим образом связаны фактически со всеми династиями Европы. Накануне революции семнадцатого года в большом, размножившемся семействе Романовых не было единства. Слишком многие из них мечтали о свержении Николая И. Великий князь Кирилл Владимирович фрондировал совершенно открыто. Романовы успели восстановить против себя и многих европейских коронованных родственников. В сущности, они были совершенно беззащитны перед лицом революционных перемен, в народе они давно уже сделались чрезвычайно непопулярны.

В середине марта 1918 года всем мужчинам, принадлежавшим к Дому Романовых, предложено было пройти регистрацию. А 26 марта появилось сообщение о высылке мужчин Романовых из Петрограда. Елизавета Фёдоровна действительно была расстреляна. Но жуткие подробности о якобы сброшенных живьём в шахту представителях Дома Романовых, конечно, вымышлены для доказательства так называемой «бессмысленной жестокости большевиков». Если учесть последующую канонизацию многих Романовых Русской Зарубежной Церковью, то становится вполне понятной попытка подогнать, что называется, события их реальной жизни под житийный канон.

Что собой представляла великая княгиня Елизавета Фёдоровна как политик? Несомненно, она разделяла убеждения своего номинального супруга Сергея Александровича. Политическая жизнь в Англии резко отличалась от политической жизни в Российской империи, в которой царская, императорская власть ничем не сдерживалась и царил полный произвол. Попавшая в Россию юной девушкой, внучка королевы Виктории не проявила тех способностей к государственной деятельности, которыми отличалась бабушка. Но великую княгиню трудно за это винить; и она, и её младшая сестра Алиса пытались по-своему приспособиться к той стране, в которой очутились, к той монархии, в которую вошли. Обе они доверчиво поверили в силу Дома Романовых; обеих ослепил внешний мишурный блеск существования русской аристократии. Обе: и Елизавета Фёдоровна, и Александра Фёдоровна пытались найти себя, что называется, в новой религии, в православии, которому предались со страстью...

Никаких тёплых чувств Елизавета Фёдоровна не могла питать к новой власти. Могла ли она, подобно другим представителям Дома Романовых, мужчинам и женщинам, предпринимать какие-либо действия против новой власти? Во всяком случае, расстрелянные вместе с ней великий князь Сергей Михайлович и молодой Владимир Палей могли её к участию, если не в действиях, то в планах подобных склонить. Известный своими интересными мемуарами министр Сергей Юльевич Витте трактует Сергея Александровича как своего рода «злого гения» и дурного советчика при царе:

«...Великий князь Сергей Александрович был человек самолюбивый и имел значительное влияние на молодого императора не только как дядя, но и как муж сестры императрицы».

Далее Витте характеризует деятельность Сергея Александровича следующим образом:

«...Он вообще был ультраретроград, крайне ограниченный и узкий человек, но он, несомненно, был человеком честным, мужественным и прямым. Он сам управлять московским генерал-губернаторством не мог, за него всегда управляли его подчинённые, которые входили в его фавор, ему потакая, и затем держали его вполне в руках.

Последние годы его управления таким подчинённым был обер-полицмейстер, прославившийся генерал Трепов. Он своей политикой довёл Москву до состояния вполне революционного. Москва — сердце России, оплот русской государственности — обратилась в центр российской революции. Известный адмирал Дубасов, человек прямой, честный, мужественный, бывший генерал-губернатором в Москве после 17 октября[115], во время моего министерства мне несколько раз говорил после московского восстания, что великий князь Сергей и Тренов, в сущности, революционизировали всю Москву и довели её до такого состояния».

Московский обер-полицмейстер Трепов заслужил во время Октябрьской всероссийской политической стачки прозвание «кровавого». Всех этих «прямых, честных и мужественных» (уже стандартная характеристика!) министров, полицмейстеров и генерал-губернаторов народ успел возненавидеть. Но сёстры, Елизавета Фёдоровна и Александра Фёдоровна, могли искренне полагать, что в России иначе действовать нельзя, и что все «прямые, честные и мужественные» деятели и должны заслуживать в русском общественном мнении репутацию «кровавых», «душителей» и проч.

Поскольку нам всё же интересно, каким образом внучка королевы Англии сделалась лицом, значимым для Русской Православной Церкви, мы снова обратимся к воспоминаниям С. Ю. Витте:

«Когда я ещё не служил на Юго-Западных железных дорогах, я был начальником движения Одесской железной дороги, помню, получилась телеграмма, что едут обыкновенным пассажирским поездом в Крым к отцу, императору Александру II, два маленьких Великих князя: Сергей Александрович и Павел Александрович.