Примкнуть штыки! - [27]
– Да ну его… – снова сказал Денисенко и взглянул на помкомвзвода таким зверским взглядом, что тот тоже махнул рукой.
А курсант сел на крыльцо, забрызганное кровью, положил на колени винтовку, достал горсть снега и начал тщательно очищать штык, как очищают лопату от налипшей влажной земли после копки огорода.
– Ну зачем ты выскочил? А, герман? Думаешь, если такой здоровый… Сиди теперь с тобой… А мне дальше надо. Куда мне тебя стрелять? В голову? Или куда?.. Помирай скорее, чёрт бы тебя!..
Вальтер Клюг всё ещё храпел, всё дышал. Внутри у него что-то булькало. Кровь с шипением вытекала в широкую рану. Немец лежал на спине, придавив своим могучим телом ранец, в котором лежали отдельно от всего завёрнутое в шёлковую тряпицу письмо от сестры и Железный крест – символ его доблести и мужества, проявленные здесь, на Восточном фронте, вдали от егоVaterland.
Денисенко с ужасом наблюдал за умирающим, за тем, как из широкой раны с шипением выхлёстывает сильными толчками кровь. Он до этого и представить себе не мог, что штык оставляет такую рану. Когда тренировались на манекенах, всё казалось иначе. Штык в манекен входил труднее. И труднее было попасть в середину корпуса. И дырочка оставалась совсем небольшая, едва заметная.
– Отходит, – сказал сам себе Денисенко и покосился на лицо немца. – Тебе теперь торопиться некуда. Небось в Москву мечтал попасть. Вот тебе и Москва… под крыльцом… Лежи, лежи, фашист… – Денисенко хотел сказать ему: «проклятый», но язык не повернулся. Зачем оскорблять поверженного врага, даже если он действительно проклятый и ненавистный.
Винтовку с заряженным магазином и досланным в ствол патроном Денисенко по-прежнему держал на коленях. Коленки его тряслись. «Если немец вдруг встанет, – решил он, – я выстрелю ему в голову». Другого выхода у него действительно не было.
На противоположной стороне Дернова всё ещё слышалась стрельба и крики на разных языках, но всё чаще и гуще – мат. И Денисенко понял, что наши одолевают. Снаряды рвались уже дальше вдоль шоссе и в лесу. Что-то там горело и ухало. Видимо, артиллеристы нащупали очередную цель и теперь добивали её сосредоточенным огнём.
– Денисенко? Дом осмотрел?
– Никак нет, товарищ лейтенант, – испуганно ответил Денисенко, неожиданно увидев перед собой взводного. – Не успел.
– А какого чёрта тут сидишь?
– Да вот… – Он кивнул на лежащего у его ног немца. – Пленного караулю. Штыком я его… малость… Боюсь, подхватится, уползёт куда…
– Какой он, к чёрту, пленный?
Лейтенант Ботвинский стволом пистолета указал в глубину распахнутых сенцев:
– Осмотри дом. Живо!
Когда курсант Денисенко выбежал из сенцев, обшарив весь дом и чулан, где пахло мукою и чем-то съестным, немец уже затих. Даже скрюченные пальцы на снегу не двигались. На виске у него алела раздавленная ягода клюквы. Лейтенант Ботвинский стоял над ним, торопливо засовывал и никак не мог засунуть в кобуру свой ТТ. Он даже не взглянул на Денисенко.
– Товарищ лейтенант, зачем же вы его?
– А ты что, собирался его в санчасть тащить? – испуганно и зло отозвался взводный, глядя куда-то в сторону, за штакетник, и Денисенко увидел, как сильно у того трясутся руки.
– Он уже отходил. Сам бы…
– Ты что, Денисенко, сиделка при больном?
После боя в Дернове отряд пошёл вдоль шоссе, прочёсывая березняки, населённые пункты и овраги. Курсанты и десантники врывались в деревни, откуда не успевали уйти немцы, с ходу сбивали немногочисленные арьергарды, оставленные у дороги и на высотках с целью хоть как-то сдержать и ослабить неожиданную атаку русских. Стало ясно, что сил у немцев не так уж много, и что они не намерены цепляться за каждый бугорок.
– Скорее всего, они будут ждать нас на Угре, – сказал Мамчич Старчаку, когда они наконец прекратили атаку и оседлали высотку по обрезу глубокой лощины.
На дне лощины темнело небольшое болотце, заросшее ивняком, а по берегам ольхами и ракитами.
Они сидели в тесном шалаше под брезентовым пологом. Вестовой Старчака принёс горячий чайник и разлил по разнокалиберным кружкам густой морковный чай. И от закопченного чайника, и от чая пахло дымом. Вестовой достал откуда-то из-под ящика сумочку с сухарями, расстелил опрятную белую тряпицу, старательно разгладил её рёбром ладони, насыпал белой горкой сахару.
– Угощайтесь, товарищи командиры. Чем богаты, – сказал Старчак, кивнув на чай и сахарную горку.
В штабном шалаше Старчака кроме Мамчича, командира артдивизиона капитана Россикова и политработников собрались командиры рот, штабники и ещё несколько офицеров, которых многие видели впервые. Впервые видел их и Мамчич. По тому, как они были одеты и как терпеливо и почти отстранённо слушали разговор офицеров, он понял, что это, скорее всего, интенданты или особисты.
– Вот что, Леонтий Акимович, – сказал Старчак, обращаясь к нему, – я думаю, что, если они не решатся атаковать сегодня ночью, что действительно маловероятно, завтра нас ждёт нелёгкий день. Перегруппируются и навалятся всеми наличествующими силами.
Старчак обращался к Мамчичу, но все понимали, что он обращается ко всем. И то, что сейчас ответит ему командир курсантской роты, будет касаться каждого.
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Что остаётся делать солдату, когда он оказывается один на один со своей судьбой, когда в него направлено дуло автомата и вот-вот автомат лихорадочно запрыгает в руках немецкого гренадера? А что делать генералу, командующему армией, когда обстоятельства, хитрость противника и недальновидность вышестоящих штабов загоняют его в такое же безвыходное положение?
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.