Приметы весны - [12]

Марийка замолчала, словно подводя итог тому, о чем рассказала.

— Вот об этом я и говорила… Живу я в поселке, далеко и от Ледовитого океана, и от Сочи. И выезжать никуда не выезжаю. А получается, как будто я везде была и всех знаю… А у вас?

Михо задумался. Какое-то незнакомое чувство поднялось в нем. Недавно, когда они танцевали, Марийка казалась ему совсем близкой, словно ничто их не разделяло, и все было понятным, а теперь он чувствовал, что она ушла далеко и, если не сделать чего-то важного, решительного, никогда больше не вернется она.

Глава шестая

В течение следующей недели Михо несколько раз приходил в клуб, но Марийки не было. Однажды, проходя мимо открытой двери библиотеки-читальни и видя, что там почти никого нет, Михо набрался храбрости и вошел. Он постоял некоторое время у двери, потом, заметив, что женщина, сидящая у стола с книгами, вопросительно глядит на него, подошел к ней.

— Вы хотите почитать? — спросила она.

— Да.

— Вы у нас первый раз?

— Да.

— Пойдемте я вас устрою.

Шурочка проводила Михо к небольшому столику и зажгла лампу под зеленым абажуром.

— Здесь вам будет удобно, садитесь, пожалуйста. На том столике у нас свежие газеты и журналы.

Михо все еще не решался попросить книгу, о которой ему говорила Марийка.

— А можно взять книжку Островского? — спросил он нерешительно и, как будто оправдываясь, объяснил: — Знакомая одна рассказывала про эту книгу, говорила, что очень интересная.

— Вам Александра Николаевича Островского или Николая?

Михо растерялся.

— Не знаю… Того, что слепой.

— Ага, хорошо. Вы хотите прочитать «Как закалялась сталь»?

— Да.

Шурочка объяснила Михо, что, если он будет читать здесь, в читальне, она сейчас принесет книгу, а если желает взять с собой — тогда надо записаться в библиотеку.

— Вы у нас на заводе работаете? — спросила она.

Михо стало неловко, и он пробормотал:

— Нет… еще не работаю.

Слово «еще» вырвалось само собой, но, произнеся его, Михо почувствовал себя спокойнее, точно оно уже давало ему какие-то права.

Шурочке пришелся по душе этот парень. «Цыган пришел за книгой, — пронеслась мысль. — Надо бы ему помочь. Шут с ней, с книжкой, даже если не вернет; уплачу в крайнем случае». Но вспомнила сердитые нотации заведующей и сказала:

— Вы посидите, почитайте пока свежий номер заводской газеты, а я сейчас выясню.

Михо взял газету и, сев за стол, огляделся по сторонам. Он увидел в другом конце комнаты какого-то старика, развернувшего газету. Михо тоже развернул газету и прочел слова, набранные крупными буквами: «Народная интеллигенция».

В статье рассказывалось о пареньке, который несколько лет назад приехал из деревни и поступил на строительство завода землекопом. Старый рабочий обучил его профессии бетонщика; потом, когда завод построили, паренек приобрел новую специальность — «машиниста пильгерстана». Михо не понял, что это означает, но продолжал все с большим увлечением читать. Дальше рассказывалось о том, как паренек учился, как помогали ему товарищи…

Михо так увлекся, что оглянулся лишь после того, как Шурочка окликнула его второй раз, тронув за плечо.

— Пойдемте, товарищ. Я заполню формуляр, и вы получите книгу, я договорилась.

Она подошла к своему столу, вынула из ящика плотный синеватый листок, сложенный вдвое, написала на нем цифру «3260», потом обратилась к Михо:

— Ваша фамилия?

— Сокирка.

— Имя?

— Михо.

— Отчество?

— Игнатович.

— Год рождения?

— Девятьсот шестнадцатый.

— Национальность? Цыган?

— Да.

— Профессия?

Михо молчал, не зная, что ответить. Шурочка снова спросила:

— Какая у вас специальность?.. Ну, чем занимаетесь?

И сама смутилась, вспомнив, что говорят о цыганах. Михо разозлило ее смущение, и он сказал:

— Отцу помогаю… Замки чиним, лудим…

Шурочка пришла в еще большее замешательство и, заглянув в формуляр, спросила:

— Образование?

— Читаю и немножко писать могу, — хмуро ответил Михо. — Муж сестры научил.

— Место работы? — Шурочка опять замялась. Но, неожиданно найдя выход из положения и обрадовавшись этому, сказала: — Ладно, я потом заполню, а вы вот здесь распишитесь, что во-время и в сохранности возвратите книгу. Нет, не здесь, — остановила она Михо, видя, что он собирается поставить подпись не там, где нужно. — Это адрес… — И опять смутилась. А Михо с досадой подумал: «Учить любит».

Он неловко расписался в том месте, где указывал палец, пухленький и, как у ребят, запачканный чернилами. Шурочка подала ему книгу и сказала:

— Старайтесь не задержать. Когда вернете, можно будет другую взять.

Михо попрощался. Ему хотелось вернуться к зеленому столику, дочитать газету и узнать, что же случилось дальше с деревенским пареньком, но он не решился и, выйдя из библиотеки, быстро спустился вниз.

Он испытывал чувство гордости, ощущая в руке книжку. Но его не оставляла и досада, вызванная разговором с библиотекаршей. Он злился на нее, как в свое время злился на Марийку. «Подумаешь, какая! И имя ей скажи, и фамилию, и что делаешь. Как на допросе в милиции все равно». Но, так же как и тогда, злость была какой-то ненастоящей, не от сердца. А вспомнив запачканный чернилами палец, смягчился. «А чем она виновата, что я на заводе не работаю?.. И с адресом тоже… Сегодня здесь, а завтра — там»…