Прикованный к красному ядру - [11]

Не ответив, Прюитт прошелся вдоль шеренги арестантов. Он прихрамывал, волоча ногу. Надсмотрщик остановился перед Грином. Он ничего не говорил. Грин тем более. Поттс приблизился к первому в строю — мощному Болту.

— Я, как говорят некоторые, любопытен, — заявил он. — Почему тебя осудили? Только не ври, ваши досье у меня в конторе.

— Удар ножом, — сказал Болт.

— Однако… И кого же?

— Своего хозяина. Он увеличил мне плату за жилье.

Покачав головой, Поттс перешел к следующему.

— А ты?

— Я задушил одного, — заявил Ле Васо.

Он колебался. Поттс ждал подробностей.

— Он спер у меня мои башмаки…

— Но это, однако, не преступление! — воскликнул хозяин.

— Я их у него взял накануне, — объяснил чурбан.

Его приятели покатились со смеху. Поттс с отвращением пробормотал что-то сквозь зубы и двинулся дальше. Вопросительно поглядел на Толливера.

— Умышленный поджог, — четко ответил пятидесятилетний человек.

— И что же именно сгорело?

— Моя жена.

Теперь Поттс был перед Грином. Прюитт отодвинулся, оперся на бюро и глотнул виски. Поттс вытащил изо рта сигару и выпустил в лицо Грину облако дыма.

— Ага, это ты. Я знаю все, что надо знать, и мы с тобой еще приятно побеседуем на эту тему, когда Прюитт кончит распивать.

Грин не отвечал.

— Смотри-ка, — сказал хозяин. — Что это с тобой случилось? Прошлый раз, когда ты приходил в мою контору, то говорил без умолку. Политиканствующий янки не смог бы лучше!

Пожав плечами, Поттс сделал еще шаг. Зрачки его расширились, когда он уставился на Ля Трима.

— Насилие, — сказал старик.

— Она была красивой? — спросил Поттс.

В строю засмеялись. Ля Трим отвел взгляд.

— Я тебе задал вопрос.

— Темно было, — захныкал старик.

— Какая банда кретинов! — заключил Поттс. — Насилует женщину и не знает даже, как она выглядит.

Он повернулся к последнему в очереди.

— Ну ты хоть сотворил что-нибудь оригинальное?

— Двоеженство, — сказал Флаш.

— И за это тебе приклеили ядро?

Сверкающая улыбка озарила на мгновение черты негра.

— У меня было восемь жен.

— Восемь? Ого, — повторил Поттс. На него это произвело впечатление. — Красивые?

Вновь ослепительная улыбка.

— Роскошные!

— Белые, вся куча?

Улыбка погасла.

— Я не идиот, начальник.

— Месье Поттс, мой мальчик! — поправил хозяин. — С двумя «т». — Он снова уставился на высокого негра. — Держу пари, ты совсем истощен.

— Только не по этой части.

— «Не по этой части»! — колко повторил Поттс, поворачиваясь к остальным арестантам. — Вы отличная банда подонков! В то время как честные люди, вроде меня, надрываются на работе, эти спят двадцать четыре часа в сутки или творят зло повсюду. Все, кроме Грина, конечно. Он — то, что я называю — особый случай…

Хозяин отвернулся, ему было тошно.

— Черт, — вздохнул он, — этот начальник стражи в самом деле полный нуль, когда речь идет о торговле!

2

Лачуга была крохотной. Это было дощатое сооружение в ограде плантации, и на первый взгляд его можно было принять за конуру большой собаки, но оно предназначалось для человека. На этот раз для Грина. Там нельзя было ни стоять, ни лежать. Грин вынужден был все время находиться на коленях или на корточках. Здесь не было ни мебели, ни окна, ни света. Грин не знал, сколько ему придется здесь пробыть. Иногда дверца открывалась, и Прюитт избивал Грина. Наконец она отворилась в последний раз. Прюитт схватил Грина и выволок наружу.

У арестанта была многодневная щетина, лицо испещрено следами от ударов. Под носом запеклась кровь, глаза налиты кровью. Он был очень грязным. Его подбитые глаза зажмурились от резкого света.

— Тебе надо было меня прикончить, когда ты мог это сделать, — заметил надсмотрщик и ударил Грина. Его здоровенный кулак несколько раз опустился на лицо арестанта. Тот был слишком слаб, чтобы как-то реагировать. Он отупел от побоев, голода и бессонницы. Голова его болталась из стороны в сторону. Звук ударов ласкал слух Прюитта, и он с наслаждением продолжал избивать чуть живого Грина. Молодой человек рухнул на землю, не в силах больше шевельнуться. Губы его распухли и посинели, язык ощупывал разбитые зубы.

— Дерьмо! — с ненавистью сказал Прюитт. — Наколол меня с этим золотом.

Он пнул Грина ногой в бок, но тот уже почти не реагировал. Прюитт схватил его, поднял на ноги и толкнул вперед. Грин сделал несколько шагов, запутался в цепях и упал. Надсмотрщик опять поднял его.

— Тебе надо преподать урок. Другие с красными ядрами быстро поняли…

— Как и ты, хромоногий? — пробормотал Грин.

Рот Прюитта судорожно сжался. Он отвесил Грину сокрушительный удар по почкам. Каторжник издал вопль и упал на колени. Прюитт хлестнул его хлыстом по лицу. У Грина открылся рот, кровавая слюна закапала с губы и окрасила красноватую пыль. Прюитт усмехнулся. Он снова схватил Грина и потащил его к конторе.

3

— Теперь, — мягко сказал Поттс, — я полагаю, ты отдаешь себе отчет в том, что некий хромоногий предпочел бы видеть тебя мертвым…

Поттс удобно устроился в своем вертящемся кресле. Он был мокрым от пота и, казалось, в хорошем расположении духа.

Грин пошатываясь стоял перед конторкой. Он оперся о край стола, чтобы не рухнуть.

Прюитт прислонился к стене и молчал. Он не отреагировал и тогда, когда Поттс намекнул на его ногу.