Прикованные к тени - [10]

Мне уже можно было молчать, двигатель был запущен. Можно было точно сказать, что они ухватили главное. Я был благодарен и Инне, почувствовавшей запах победы и своевременно пришедшей мне на помощь. Вечером мы снова собрались в лаборатории, чтобы праздновать мой день рождения. Я пришел, как всегда, с опозданием.

- Поздравляю, - сказала мне Аня, как только я переступил порог, - вот...

Даже в этом полумраке я видел, как загорелись ее щеки, когда она вручила мне красную розу.

- Анечка, Аня... Спасибо, милая...

Это было все, что сказал я в ответ. Я, конечно, был тронут, тронут... Я поцеловал ее в жаркие щеки и вздохнул с облегчением, когда вошедший вслед за мной Баринов что-то выкрикнул, мол, смотрите, смотрите!.. Все вокруг сияло чистотой, пол был тщательно вымыт, на эмалированных лотках блестела лабораторная посуда, блестели влюбленные в меня глаза Ани... Так мне, во всяком случае, показалось: у меня закружилась голова, и я вынужден был сесть на табурет. Я даже причесался зачем-то и застегнул пуговицу на шведке. В те минуты я готов был бросить не один камень в того, кто сказал бы мне, что Аня вскоре покинет страну и станет известной парижской танцовщицей. Вот эта милая Аня?! Никогда!

- А Жора тебя поздравил? - спросила Ната.

Жора звонил из Москвы рано утром. Были и телеграммы, открытки, все помнили, - все, кто меня знал.

- Кто такой Жора? - тихо спросила Аня у Инны. Чтобы скрыть свою робость, она стала салфеткой вытирать до блеска вымытый мерный стакан.

- Жора - это Жора, - так же тихо ответила ей Инна, - это... наш общий друг. Он в Москве...

Я слышал этот разговор краем уха, и мне нечего было добавить: друг! Лучше не скажешь. А сегодня вряд ли кто станет отрицать его значение.

- Он и в самом деле великий человек? - спрашивает Лена.

- Хм!..

Лена редко спрашивает. Только в тех случаях, когда хочет удостовериться. Например, в величии Жоры. «Он и в самом деле великий человек?». Хм! А ведь она права - величие на дороге не валяется. Лена права. Жора - великий человек! Это не я сказал, мир твердит. И от этого уже не отмахнешься.

Глава 8

Разумеется, что прежде чем рассказать о своей идее, я долгое время вынашивал ее в себе, ставил мысленные эксперименты, искал пути практического воплощения будущих результатов и представлял себе, как отнесется к ним международное научное сообщество.

- Ты рассказывал, - говорит Лена.

- Да. Если идея сработает, думал я, о нас будут трубить на каждом шагу. Невероятно. Невероятно! Я думал только о блестящем будущем, совершенно выбросив из головы, что у каждой медали имеется обратная сторона. Как сейчас помню эту кошмарную ночь. Меня одолела бессонница, что само по себе было странным: в мои-то годы! Я сидел за рабочим столом и что-то записывал в научный журнал. Какие-то жалкие данные о новых путях и способах продления жизни подопытных животных. Казалось, что мы нашли эликсир молодости, какой-то состав из измельченных в порошок минералов, цветочной пыльцы с медом и коктейля из лекарственных трав - композицию БАВ, которая достоверно увеличивает продолжительность жизни белых мышек месяца на полтора. Статистика была безупречной. Потом мы повторили эксперимент несколько раз, и результат был налицо. Результат был надежным, и не вызывал никаких сомнений. Я понимал, что геронтология пополнится еще одним маленьким достижением и, возможно, какой-нибудь молодой гений положит добытый нами факт в корзину своих «за» при создании новой теории нестарения. Но от мышки до человека, как от Киева до Созвездия Псов. Экстраполировать на человека результаты, полученные на мышах, почти невозможно. Особенно в механизмах старения. О сколько мы загубили бедных животных! Это сейчас я совершенно точно уверен, что будь в те дни с нами Тина, мы бы... Да! Если бы она...

- Думаешь, она сумела бы вас остановить? - спрашивает Лена.

- Достаточно было бы одного ее взгляда!

- Чем же она...?

- Вне всяких сомнений! Ясно ведь, что мышка никогда не отличит Баха от Брамса или Чюрлениса от Сальвадора Дали.

Все это я ясно осознавал, и меня бесило не бесславие в научном мире (за плечами уже были и первые научные достижения, и кое-какое признание среди нашей ученой братии), не бесславие, а бессилие, застой мыслей, творческий запор. Я не выходил из подвала. Радиомаяк пропиликал четыре часа утра. У меня гудела голова, я ощутил голод, отложил бумаги в сторону и съел три холодных пирожка с картошкой. Остатками теплого чая («помоями» - сказал бы Жора) я запил пирожки и прилег на кушетке. Сейчас в это трудно поверить, но эта сумасшедшая идея пришла мне в голову на той самой кушетке - во сне. Мне казалось, что я и не спал, так ясно и четко виделись мне детали эксперимента. Я видел даже плоды наших усилий - красивых, здоровых, счастливых долгожителей: они шли стройными рядами, как взводы солдат - роты, армии, целые армии в белых одеждах, как ангелы; их лица светились, они пели какие-то веселые песни...

- Пели песни?

- Ага, пели... Строительство Пирамиды духа тогда еще не входило в мои планы.

Лена улыбается, кивает, дескать, ясно, ясно.

Мне нравится ее улыбка.

Глава 9

Идея была проста как палец: смешать гены, скажем, секвойи, живущей до семи тысяч лет, с генами, скажем, мушки дрозофилки или бабочки однодневки. Идея не отличалась новизной: мировая научная мысль уже билась над воплощением подобных проектов, но я ясно видел, как добиться успеха. Вся трудность как раз и состояла в этом «как». Ноу-хау, «знать как» - это ключ к разгадке в любом деле. Смешно вспомнить: сон, вещий сон принес мне решение. Случайное стечение обстоятельств - лето, баня, ночь, пирожки, кушетка... Точно такое же, как: «Ночь, улица, фонарь, аптека...». Это кажется смешным, но от этого не спрячешься. Вещий сон, оказалось, - дело житейское. Главное же во всем этом стечении обстоятельств - мой мозг. Он давно был готов к тому, что пришло во сне, ведь все эти годы он только тем и занимался, что думал об этом. Тридцать лет неотступного думания! Я преувеличиваю, конечно, не все тридцать лет голова моя была забита мыслями о спасении человечества. Я не Иисус, и ничто человеческое мне не чуждо. Я просто жил, а свежие и оригинальные идеи роились в моей голове, как пчелы вокруг матки.