Прикосновение звёзд - [16]

- Урс, подай! - велела Гретхен, но пес только равнодушно моргнул.

В четвертый или пятый раз Урс решился - может быть, он подумал, что Гретхен играет с ним, или ему стала досадна строптивость клубка шерсти. Он вскочил и бросился за ним. Гретхен показалось, что ноги ее прилипли к полу. Но в момент, когда зубы пса сомкнулись на шерстяном мячике, она метнулась в двери и захлопнула ее за собой. В то же мгновение сильное тело ударилось изнутри, когти скребли, рвали дерево и медную ручку, но спинка стула уже надежно подперла ее.

С бешено колотящимся сердцем Гретхен отступала от сотрясаемой двери. Сквозь цветной витраж, вставленный в нее, Гретхен различала мечущуюся черную тень.

Гретхен повернулась и побежала - скорее к той лестнице, в сад!

Звон стекла заставил ее стремительно обернуться, и Гретхен онемела от ужаса, увидев, как вместе с осколками витража сквозь дверь выносится длинное, черное тело. Ей показалось, что это происходит ужасно медленно пес медленно приземлился на лапы, и в следующее мгновение все приобрело ужасающую стремительность - Урс бросился на нее, и Гретхен закричала, заслонилась руками. Но вместо ожидаемого страшного толчка или боли от раздирающих плоть клыков, Гретхен услышала жалобное поскуливание. Огромный зверь стоял перед ней и жалобно скулил, с морды на пол часто падали капли крови. Торчали обломки стекла, в шею впился длинный, узкий осколок, похожий на лезвие клинка. Короткая шерсть взмокла и черно лоснилась. Гретхен попятилась в ужасе от содеянного ею, пес шагнул за ней и лег, положив на пол окровавленную морду. Глаза Гретхен наполнились слезами, ноги ее не держали, и она безвольно опустилась на колени.

- Урс, милый... Прости меня... Зачем же ты прыгнул, глупый...

Склонившись над израненной собакой, Гретхен горько заплакала. Она плакала о ней и о себе, а пес молча лежал, вытянув к ней морду, смотрел желтыми искринками, изредка помаргивал.

Ларт вернулся незадолго до заката, и еще со следами дорожной пыли на одежде, вошел к Гретхен. Переступил порог комнаты и замер. Гретхен сидела на полу, забинтованная голова Урса лежала у нее на коленях. Сквозь белое полотно в нескольких местах проступили алые пятна.

- Что здесь произошло?! Кто посмел?

Встревоженный Ларт опустился рядом с Гретхен на колени, окинул ее взглядом.

- Вы сами? С вами ничего не случилось?

Она отрицательно помотала головой.

- Но что с Урсом? Кто это сделал?

- Это я сделала.

- Вы?! Как?.. - растерянно проговорил Ларт.

- Простите меня.

Ларт озадаченно и недоверчиво смотрел на нее, потом перевел взгляд на собаку.

- Урс? - Ларт наклонился над ним.

Пес с сожалением оторвал голову от коленей Гретхен, стукнул хвостом о пол в знак приветствия хозяина.

Ларт взял Гретхен за плечи, заставил подняться с ковра и усадил в кресло.

- Объясните, что здесь произошло.

Избегая смотреть ему в лицо, она сказала:

- Я... хотела избавиться от Урса, и заперла его в гостиной... там, где дверь с витражом... А он прыгнул сквозь стекло.

Помедлив, Ларт окликнул собаку и вышел из комнаты. Для Гретхен это было худшим наказанием, чем если бы он дал волю ярости и накричал на нее.

Гретхен осталось лишь наедине со своей виной терзаться запоздалым раскаянием. Наравне с мучительным чувством вины беспокоила ее другая мысль вероятно, теперь ей предстоит узнать недоброго Ларта. Урс для него гораздо больше, чем собака, это друг, и она, Гретхен, смела покуситься на жизнь дорогого Ларту существа... Что ж, теперь она узнает, насколько придуманный ею суровый тюремщик будет соответствовать реальному. Гретхен услышала стук в двери, и сердце ее оборвалось.

Ларт молча облокотился на каминную полку. Стиснув на коленях руки, Гретхен не поднимала глаз, со страхом ожидая приговора себе. Но он не собирался начинать разговор - ожидание казалось бесконечным. Он ждет ее слов? Переглотнув, Гретхен проговорила:

- Господин Ларт... я искренне сожалею о случившемся...

- Я знаю.

Она несмело подняла глаза.

- Вы теперь... Вероятно, я заслужила сурового наказания... - она смотрела на него с отчаянием.

Он заговорил серьезно, без улыбки:

- Сделать вас еще более несчастной - вы считает меня способным на это. - Помолчав, он медленно продолжал: - Я сказал, что Урс ни при каких условиях не причинит вам вреда. То же относится и ко мне. И душа ваша жаждет поверить в это, но сами вы отчаянно боитесь поверить. Тюремщик стережет и наказывает. Я - слуга ваш и хранитель, и не моя вина, что вынужденно посягаю на вашу свободу. Подобно тому, как детям не позволяют играть с иголками и булавками, так я не могу позволить вам совершить некоторые поступки, последствия коих принесут вам вред. Не бойтесь меня, доверьтесь. Не ищите в моих действиях злого умысла, не перетолковывайте их на свой манер, ведь любой поступок при желании можно истолковать как в пользу добра, так и в пользу зла. Попробуйте доказать человеку, что белое - это белое, когда он уверен, что белое - это черное. Вы же заставляете меня заниматься этим постоянно. И при этом - вы не можете не признать - душа ваша и вправду обрела здесь покой и умиротворение, зачем же вы терзаете ее надуманными страхами, которые толи есть, толи нет, и страхи ваши, думы, все равно ничего не изменят в реальном положении вещей. Я понимаю, что не могу ждать от вас доверия, как бы мне того не хотелось, как бы не было мне больно видеть страх в ваших глазах, который вы пытаетесь скрывать. Ваше воображение пугает вас ужасными картинами, которые, якобы, сулит вам будущее... Хотел бы я знать, что оно вам рисует. Насилие над вами? Но может ли быть худшее, чем то, которому вас подвергали в замке барона? Рабство? Но разве не рабство ваше замужество? Вам довелось испытать худшие формы насилия и рабства - над вашей душой. Я много странствовал, видел много стран и обычаев. Поверьте, даже в гареме какого-нибудь восточного султана вы не испытали бы таких унижений, оскорблений и надругательств. Вашу жизнь превратили в медленную, жестокую пытку, так отчего вам так больно расстаться с нею? Что достойно сожаления в вашем прошлом? Если такое имеется, скажите, и я найду способ вернуть вам то, что вам дорого.