Прикосновение - [4]

"Мерзавец делает карьеру, - беззлобно подумал Динноталюц, - проще простого выставить меня помешавшимся дураком, а по возвращении в город хвалиться тем, как ловко удалось спасти положение, занять мой пост и, чего доброго, прикасаться к моей жене." Последнее обстоятельство подсказало послу аргумент, который он нашел достаточно убедительным и, не дожидаясь реакции Гонца на заявление Нолака, сказал:

- Вы послушайте только этого лживого человека, которому не терпится увидеть меня в темнице, а себя - на ложе рядом с моей законной супругой! Иначе зачем ему утверждать, что я в о з о м н и л себя главой посольства, в то время как я, Динноталюц Кафайралак, я в л я ю с ь главой посольства, ибо именно мне и никому другому вверен дипломатический футляр.

- Естественно вам, любезный Нолак, - поспешил возразить Нолак, - ведь такова традиционная обязанность всех секретарей в нашем ведомстве. И вы меня очень обяжете, если перестанете называть себя моим именем.

Динноталюцу стало не по себе: "А вдруг он говорит правду? Быть может, Ведомство, руководствуясь соображениями секретности, распределило роли так, что их видимые признаки расходятся со скрытым содержанием?" Вывод напрашивался сам собой: "Ну что же, тогда Нолака можно поздравить с потерей звания, чести, а если ему откажут в защите, то и жизни, ведь из-за его неосторожности Главному Гонцу стало известно фактическое положение вещей." Торжествуя, посол обратился к Нолаку на оринском:

- Вас слишком далеко завела погоня за прелестями моей жены, секретарь. Но я готов обещать вам всестороннюю поддержку в суде, если вы публично откажетесь от своих амбиций и признаете во мне главу посольства. В противном случае - и это вы должны понимать лучше меня - интересы города пострадают настолько серьезно, что для вас уже не найдется места в его благословенных стенах.

- Я не понимаю ваших иносказаний, Нолак. И, кроме того, разве вам не известно, что в присутствии третьего лица, - секретарь вежливо кивнул Гонцу, - не принято говорить на языке, ему недоступном?

В том, что Нолак проигнорировал выдвинутые условия, Динноталюц вначале усмотрел обычную заносчивость солдафона, которому былые успехи на военном поприще до того вскружили голову, что он, утратив способность к здравому размышлению, понимает дипломатическую игру как простую разновидность конного поединка, где для победы достаточно острого клинка, безоглядной храбрости и крепкого черепа. Однако посол, уверенный в прозорливости чиновников Ведомства, счел невероятным, чтобы они включили в состав такого важного посольства человека, имеющего столь узкие, закосневшие взгляды на происходящее. Резоннее было предположить, что маневры Нолака спланированы заранее и, сверх того, - посол обрадовался найденному решению - именно сейчас секретарь приступил к выполнению тайных предписаний Ведомства и именно сейчас происходит смена ролей: он, Динноталюц, становится секретарем, а Нолак - главой посольства.

"Но так ли это хорошо, как кажется? - усомнился Динноталюц. - Ведь в верительных грамотах четко написано, кем являюсь я, а кем - Нолак. Впрочем, если я назовусь Нолаком, тогда... тогда, конечно, план Ведомства будет выполнен."

Чтобы утвердиться в своих догадках, Динноталюц повторно обратился к секретарю:

- Я поступлю по-вашему, Нолак, или, если угодно, Динноталюц, но прежде прошу вас ответить мне на один важный вопрос: неужели ваш шаг, побудивший меня бесцеремонно вмешаться в разговор гонцов, тоже был рассчитан заранее?

- Какой шаг?

(Посол восхищенно отметил про себя, что в Ведомстве отменно подбирают притворщиков).

- Вы знаете, что я подразумеваю под этим: прикосновение.

- Послушайте, мне нет дела до тех призрачных картин, которые порождает ваше разыгравшееся воображение, но если вам угодно знать, почему я снял у вас с локтя серую ворсинку - извольте.

Нолак сделал интригующую паузу (у посла от волнения уродливо задергалось веко) и отчеканил:

- Потому что ее вид раздражал меня с самого начала восхождения на тронный ярус.

"Очевидно, Нолак боится, что Главный Гонец полностью понимает нашу беседу, - предположил Динноталюц, успокаиваясь. - Этим можно объяснить как его упорное нежелание переходить на оринский язык, так и очевидную ложь про ворсинку. Да, секретарь умен. Его не удалось обвести вокруг пальца даже Гонцу, изобразившему незнание нашей речи, когда я опрометчиво поинтересовался здоровьем императора. Не удивительно, что Ведомство доверило Нолаку задание такой сложности - в Городе вряд ли наберется еще десяток человек, способных столь умело дурачить императорских вельмож. Игру Нолака требуется поддержать, пока Главный Гонец не потерял остатки терпения".

- Кажется, у меня по причине долгого подъема временно помутился рассудок, гиазир Динноталюц, - сказал посол, в признание своего поражения переходя на тарский язык и следя при этом за верноподданическим смягчением твердых северных согласных, что придавало его речи причудливый акцент, свойственный жителям побережья, - но вашими стараниями мне стало много лучше и я вновь готов выполнять обязанности секретаря посольства, поскольку...