Прикосновение - [51]

— Нет, мистер Макензи. — Джуд еще понизила голос, как будто боялась, что одно слово выдаст слишком много. — Просто есть разница между мной и теми, на кого вы работаете.

Когда вечерняя тишина заключила их в свои холодные объятия, Долтон задумался над тем, что сказала Джуд. Да, между ней и Джемисонами была разяща, и, несомненно, была разница между ней и им самим. Она действовала из добрых побуждений, не задумываясь о последствиях, даже если за ее доброту ей платили предательством. Одно не имело отношения к другому, и это делало Джуд Эймос недоступной для его понимания. Он привык в первую очередь защищать собственные интересы и смотреть на все с точки зрения того, как извлечь для себя выгоду. Доброжелательность была незнакомым ему качеством, особенно в женщинах, которые, как он знал, были самыми вероломными существами из всех ходивших по земле. Но Джуд поломала это представление, и Долтон понятия не имел, как восстановить свой мир после пребывания в ее доме.

С радостью и одновременно с разочарованием Джуд смотрела на появившиеся вдали огни станции «Эймос». Как бы неловко она ни чувствовала себя в обществе Долтона, ей на самом деле не хотелось, чтобы поездка закончилась.

Когда двуколка остановилась, Сэмми, очнувшись от своего дремотного состояния, выбрался из экипажа и, сонно пробормотав: «Спокойной ночи, Мак», спотыкаясь побрел к крыльцу, оставив их вдвоем на переднем сиденье в патовой ситуации.

Джуд немного замешкалась, и это дало Долтону время спрыгнуть вниз и обойти коляску, чтобы помочь ей спуститься. Мгновение она с паническим восторгом смотрела на широко протянутые к ней руки, а потом наклонилась вперед в предвкушении удовольствия ощутить их, теплые и крепкие, на своей талии. Долтон снял ее с сиденья, как будто она ничего не весила, и повернулся, чтобы поставить на землю. Но вместо того, чтобы отпустить Джуд, когда ее ноги коснулись твердой земли, он откровенно удержал ее в своих необъятных объятиях, и у нее не было большого желания вырываться.

В вечернем сумраке черты Джуд преобразились и приобрели неземную красоту, которую не позволяло видеть безжалостное дневное освещение. Мягкий серебряный свет ласкал ее щеки и дрожал на похожих на шелковые ленты прядях густых распущенных волос. Ее глаза, окаймленные невероятно длинными, абсолютно черными ресницами, показались Долтону глубокими волшебными колодцами, наполненными лунным светом и обещающими утолить жажду чистой росой, и, почувствовав, что погибает, он бросился головой вниз в их холодные таинственные глубины. И когда он окунулся, ее маняще приоткрытые губы против его воли притянули его и удерживали своими нежными, пронзительными ласками, хотя он прекрасно понимал, что должен постараться снова взять себя в руки.

Это был не долгий или требовательный поцелуй, а просто неторопливое повторное знакомство с чем-то, чем они оба прежде наслаждались. Когда Долгой оторвался от ее губ, Джуд мгновенно вспомнила обо всем, что ожидало ее, и о том, с чем связан Долтон. Она первая сделала движение, чтобы отстраниться от него, но он еще на секунду задержал ее, проведя кончиками пальцев по выпуклости скулы.

— Спокойной ночи, Джуд. Сегодня вы были единственной компанией, которую я сам выбрал.

— Спокойной ночи, мистер… — Прижатые к ее губам пальцы не дали ей закончить это официальное обращение, и она хрипло прошептала: — Долтон.

Довольный этой уступкой, он коротко улыбнулся ей, не разжимая губ, и пошел туда, где была привязана его лошадь. Одним легким движением он взлетел в седло и так же быстро умчался со двора Джуд, проглоченный окружающей темнотой. А Джуд долго стояла не двигаясь и смотрела в том направлении, касаясь пальцами влаги, еще оставшейся у нее на губах.

Приближаясь к своей комнате, Долтон меньше всего ожидал или хотел, чтобы Кэтлин Джемисон устроила ему любовную засаду. Но когда он потянулся к дверной ручке, ее руки поймали его сзади в ловушку, шелковой петлей обвившись вокруг талии. Девушка, должно быть, притаилась в темном уголке под лестницей, потому что он не видел, чтобы она поднималась по ее плавной дуге или откуда-нибудь выходила.

— Куда это вы пропали? — проворковала Кэтлин. — Я думала, у вас были планы попросить у меня больше, чем танец.

Внезапно раздосадованный ее назойливым преследованием, Долтон разжал ее руки и, открыв дверь, быстро повернулся, чтобы преградить ей путь внутрь.

— Планы изменились, — был его холодный ответ, который любая другая, менее настырная женщина поняла бы как «спокойной ночи».

Но руки Кэтлин снова набросились на него, и ладони, скользнув под атлас жилета, добрались до спины. Долтон не делал ни малейшего движения, стараясь не показать, как подействовало на него ее прикосновение, хотя вряд ли он вообще мог пошевелиться, а Кэтлин, слегка нахмурившись продолжила свой штурм.

— Они не должны меняться, — промурлыкала она, придвигаясь ближе, пока выпуклость под лифом платья не коснулась его груди. Кэтлин была сама нежность, под которой таились колючки, и Долтону очень не понравилась такая комбинация. Он ничего не имел против женщин, которые активно наслаждались его вниманием, но он любил сам быть нападающим. Ему не доставляло удовольствия занимать оборонительную позицию, когда Кэтлин осаждала его. — Мой отец уже ушел спать, и никому нет дела до того, чем мы решим заниматься вместе.