Аид откашлялся, а Персефона уткнулась лицом ему в грудь.
– Добрый вечер, – поздоровался Аид.
Ее удивило, каким спокойным был его голос. У него даже не сбилось дыхание, хотя она слышала, как бьется его сердце.
Богиня подумала, что сейчас Аид извинится и исчезнет, но вместо этого он произнес:
– Мы с леди Персефоной умираем с голода и хотим остаться наедине.
Она замерла, а потом ткнула его в бок.
Да что он творит?
Люди тут же задвигались, убирая тарелки, столовые приборы и огромные блюда с нетронутой едой.
– Добрый вечер, миледи, милорд.
Они поспешно покинули обеденный зал с блестящими глазами и широкими улыбками. Персефона с ярким румянцем на щеках не поднимала взгляд, пока народ Аида выходил в коридор, чтобы поесть где-нибудь еще.
Когда они остались наедине, Аид, не тратя времени зря, прильнул к ней и вел назад спиной, пока она не уперлась ногами в стол.
– Ты ведь это не всерьез?
– Еще как, – ответил он.
– В обеденном зале?
– Я очень голоден, а ты?
Да.
Но богиня даже не успела ответить. Аид поднял ее на стол, встал у нее между ног и опустился на колени, как слуга перед своей царицей. Его руки поднялись вверх по ее голеням, приподнимая платье. Его губы дразнили ее, скользя по внутренней поверхности бедер, пока не достигли ее лона.
Персефона изогнулась над столом, едва дыша, в то время как беспощадный язык Аида проник в нее, а его короткая бородка терлась о чувствительную плоть, создавая восхитительные ощущения. Она потянулась к богу и вплела пальцы ему в волосы, извиваясь под его прикосновениями.
Аид крепко сжимал Персефону, впиваясь пальцами в тело, чтобы удержать ее на месте. Крик вырвался у нее из груди, когда его губы сомкнулись на чувствительном холмике, а язык сменили пальцы, наполняя и растягивая, пока взрыв наслаждения не накрыл ее с головой.
Она была уверена, что сияет.
Это был восторг, эйфория, экстаз.
Который прервал стук в дверь.
Персефона замерла и попыталась сесть, но Аид удержал ее на месте и зарычал, глядя на нее со своего места у нее между ног.
– Не обращай внимания, – это прозвучало как приказ. Его глаза горели словно угли.
Он продолжил свои беспощадные ласки, двигаясь все глубже, мощнее, быстрее. Персефона едва могла удержаться на столе. Она едва дышала, словно снова оказавшись в Стиксе, изо всех сил стремясь выплыть на поверхность, задыхаясь, но с осознанием, что эта смерть была бы счастливой.
В дверь снова постучались, и робкий голос крикнул:
– Лорд Аид?
Персефона не узнала голос того, кто был за дверью, но кто бы там ни был, он явно нервничал и у него была на то причина, потому что выражение лица Аида было убийственным.
«Именно так он выглядит, когда встречает души в Тартаре», – подумала она.
Аид сел на пятки.
– Подите прочь! – рявкнул он.
Последовало мгновение тишины. А потом голос произнес:
– Это важно, Аид.
Даже Персефона отметила глубокую тревогу в голосе того, кто был за дверью. Аид вздохнул, встал и обхватил ладонями ее лицо:
– Я на секунду, дорогая.
– Ты ведь не причинишь ему вреда?
– Не слишком сильно.
Он не улыбнулся, встав и выйдя в коридор.
Персефона чувствовала себя неловко, сидя на краю стола, так что она соскользнула с него, поправила юбки и принялась ходить по экстравагантному обеденному залу. На первый взгляд декор комнаты был чрезмерным. Потолок украшали несколько бесполезных хрустальных люстр, на стенах – золотая роспись, а стул Аида во главе стола больше походил на трон. В довершение ко всему бог мертвых редко обедал в этом зале, предпочитая уносить еду в другие помещения дворца. Это была одна из причин, почему она решила использовать зал для празднования дня солнцестояния – чтобы вся эта красота не пропадала зря.
Аид вернулся. Он выглядел раздраженным, челюсти его были сжаты, а в глазах сверкала совершенно иная напряженность. Он остановился в нескольких дюймах от нее, пряча руки в карманах.
– Все в порядке? – спросила она.
– Да, – кивнул он. – И нет. Илиас доложил мне о проблеме, с которой нужно разобраться как можно скорее.
Она уставилась на него в ожидании, но он ничего не объяснил.
– Когда ты вернешься?
– Через час. Может, два.
Она нахмурилась, и Аид приподнял ее подбородок так, чтобы они встретились глазами.
– Поверь, моя дорогая, оставлять тебя – самое тяжелое решение из всех, что я принимаю каждый день.
– Тогда не оставляй, – сказала она, обнимая его за талию. – Я пойду с тобой.
– Это неразумно, – его голос прозвучал грубо, и брови Персефоны сошлись на переносице.
– Почему?
– Персефона…
– Это простой вопрос, – перебила она.
– Нет, не простой, – рявкнул он, а потом вздохнул и провел пальцами по растрепанным волосам.
Богиня не сводила с него глаз. Аид никогда не выходил из себя так, как сейчас. Что на него так повлияло? Она уже хотела было потребовать ответа, но поняла, что ничего не добьется, так что вместо этого смягчилась.
– Ладно. – Она отступила на шаг, увеличивая дистанцию между ними. – Я дождусь тебя здесь.
Аид поморщился:
– Я заглажу свою вину.
Персефона изогнула бровь:
– Поклянись.
Глаза Аида отразили блеск хрустальных люстр.
– Ох, дорогая. Нет нужды вытягивать из меня клятву. Ничто не удержит меня от занятий любовью с тобой.
