– Бояться нечего. Все вполне безопасно.
Эш промолчал. Змея на его запястье задрожала мелкой дрожью; Эш удивленно подумал, а не смех ли змеи он услышал.
– Ты готов?
– Мы готовы, – ответила змея.
Эш скользнул прочь из себя.
Он сидел в глубоком кресле с подлокотниками, рядом с пылающим камином. Он шевельнулся и почувствовал боль от серьезных ран; туловище его, казалось, было набито колотым стеклом. Болевой шок мгновенно изгнал мысли, а затем он перестал быть Уорреном Эшем.
Человек, которого он ненавидел, сидел на противоположной стороне белого ковра, беспомощный, привязанный к тяжелому стулу прочной веревкой. Мужчина выглядел как монстр, он и был им; безволосый, уродливый череп, широкое, плоское лицо, крошечные, глубоко сидящие глазки прятались за буграми заплывших жиром мышц. Толстый, покрытый шрамами рот кривился в презрительной улыбке.
Он тяжело вздохнул и заговорил с человеком, которого ненавидел.
– Ты причинил мне сильную боль. Но я буду жить, а ты должен умереть. Прежде чем я убью тебя, скажи мне, где ты спрятал мою дочь.
– Вполне возможно, что она мертва, – ответил мужчина спокойным, звучным голосом, голосом культурного человека, человека, хорошо владеющего собой.
– Это точно? – Он почувствовал, как остановилось его сердце.
Мужчина рассмеялся.
– Нет. Хотя я и растоптал немало прелестных цветков.
Он на мгновение прикрыл глаза.
– Где она?
– Она заключена в спасательный модуль. Модуль укрыт в пещере на Темной стороне. Там есть воздух, вода и тепло, но нет еды. Света нет. Она там уже шесть дней, как-нибудь протянет еще несколько недель. Ты никогда ее не найдешь.
Мужчина выпрямился в своих путах.
– Освободи меня. Я отведу тебя к ней.
Он посмотрел на мужчину.
– Я не могу доверять тебе, – печально сказал он. Его взгляд упал на камин, где в углях лежала кочерга, пылающая вишнево-красным цветом. Мужчина проследил за его взглядом, и на грубом лице впервые проступил страх.
Она, казалось, будет длиться вечно, эта жестокая, постыдная утеха. Наконец, Эш вернулся в себя, его ноздри все еще раздувались от вони горелой плоти. Зеленый торговец смотрел ему в глаза с почти человеческим, заботливым выражением.
– Ты получил то, что ожидал? Может быть, подойдет другое, что-то получше? – Толстые пальцы нащупали еще одну дискету из лотка. – Вот. Это «Прикосновение крючка». – Авлсум протянул дискету, и Эш, вздрогнув, сорвал с себя сбрую.
– Не поделишься ли ты сейчас с Нами своей, человеческой точкой зрения? – спросила змея.
– Показалось безобидным, – хрипло сказал Эш. – Хотя я не могу представить, зачем Дагам испытывать человеческие эмоции. Во всяком случае, такие человеческие эмоции.
Змея задумалась.
– Каким образом, – спросила она Зеленого, – расплачиваются Даги? Если вы берете плату криптоподами или эссенциями криптоподов, то мы должны ограничить вас.
Авлсумово сморщенное лицо изобразило чувство оскорбленного достоинства.
– Нет, нет. Они платят своими собственными переживаниями. Как ваш невольник расплатился. Воспоминаниями, памятью. У каждого существа есть хотя бы одно стоящее воспоминание. Я коллекционер.
– Тогда собирай без ограничений. Пойдем, Эш. У тебя есть более важные дела. – Когда Эш повернулся, чтобы уходить, змея произнесла по личному каналу: – Нам интересно, что торговец взял у тебя?
Минуло два стандартных дня. Змея казалась чем-то встревоженной. Неторопливая ночь Обсидиана сместилась чуть ближе к рассвету. Снаружи капсулы со спорами извергнули в неподвижный воздух тучи белой пыли, а затем рухнули на лед. Эшу начало казаться, что рабочие смотрят на него враждебными глазами. Даг-надзиратель больше не соблюдал даже минимальных форм дагской вежливости.
Несколько раз он видел, как громадный даг двигался в направлении погрузочной зоны, туда, где Зеленый торговец установил свое устройство. Там был непрерывный поток входящих и выходящих несменившихся рабочих, и Эш не раз задавался вопросом, какие воспоминания они выменивали.
Эш стоял у внешних воздушных ворот, глядя на север, когда начался мятеж. На горизонте внезапно вспыхнул красный огонек, затем еще один. Змея сжалась, больно сдавив кость его запястья. Эш испуганно дернулся. Долгое мгновение змея хранила молчание; затем голову Эша заполнил рев.
– Предательство! – змея неистовствовала. – На вышках саботаж, на всех наших прекрасных вышках. Зеленый оказался освободителем – мерзким, тайным раболюбом; теперь Мы увидели это. В лагуну, пока не стало слишком поздно!
Но когда Эш защелкнул последнюю застежку своего экзокостюма, вышку потряс грохочущий взрыв. Голос змеи стал слишком громким, чтобы его можно было вытерпеть. Эш зашатался и чуть не упал. Змея свирепо ужалила его и он, схватив энергомет, нырнул в воду сквозь Морские ворота, с пылающей огнем рукой.
Змея попыталась смягчить свой голос.
– Поля пока держатся. Может быть, еще не слишком поздно. Быстрее, быстрее.
Эш был охвачен ужасом, но он быстро устремился сквозь черную воду к генераторам изолирующего поля. Рабочих он не увидел; они, должно быть, прятались в рифах, ожидая результата. Он старался не думать о том, что будет, если поврежденные генераторы выйдут из строя, пока он находится в воде. Он не мог впасть в спячку во льду, подобно Дагам. Лед раздавит его мягкое человеческое тело – медленно, неумолимо.
