Прикосновение космоса - [4]

Техник немедленно передает нашу просьбу вниз, и через несколько минут вентиляция скафандров заработала. Уф-ф!

В орбитальном отсеке порядок — все на месте и должным образом закреплено. Опускаюсь в свое кресло рядом с Берци и прикрываю за собой люк. Можно начинать работу.

Нам предстоит подготовить системы корабля к старту, проверить его исходное состояние. Все идет по расписанию. Вот уже установлена связь с командным пунктом:

— «Шестнадцатый-второй», я — «Орион»! Как меня слышите? Прием.

— «Орион», я — «шестнадцатый-второй», слышу вас хорошо. Разрешаю приступить к проверке состояния систем.

— «Шестнадцатый-второй», понял вас. Приступаем! Проверяем прибор за прибором, одну систему за другой...

— «Орион», у вас люк СА-БО закрыт на пять с половиной оборотов. Прошу закрыть люк полностью.

Закрываем люк, проверяем стопор. Порядок. Вот еще один рубеж: с этого момента мы изолированы от окружающего мира в небольшом спускаемом аппарате, теперь нас с Землей связывает только телефонная связь.

От имени экипажа корабля «Союз-36» докладываю: к космическому полету готовы, приложим все свои знания для выполнения порученного нам ответственного задания,

— Мне, гражданину Венгерской Народной Республики, члену Венгерской социалистической рабочей партии, оказана высокая честь совершить в составе международного экипажа космический полет на советском корабле «Союз-36» и научной станции «Салют-6»,— говорит Фаркаш. Свой полет в космос посвящаю 35-й годовщине освобождения родины от фашистского ига героической Советской Армией — историческому событию, открывшему венгерскому народу путь строительства нового, социалистического общества. Наш совместный полет демонстрирует братскую сплоченность партий и народов Венгрии и Советского Союза.

— «Орион», давление в БО восемьсот миллиметров. Приступайте к проверке герметичности люка СА-БО!

Чтобы убедиться в герметичности спускаемого аппарата, нужно знать, хорошо ли, плотно ли закрыт люк. Тест простой: отсек наддувают, создают избыточное давление и следят, не уменьшается ли оно со временем. Если падает, значит, где-то утечка. Точно так же проверяют герметичность скафандров, плотность соединения кораблей после стыковки на орбите.

Однако так ли уж важна герметичность скафандров, если и в самом отсеке с давлением полный порядок? Важна. Во всяком случае, для полного спокойствия экипажа и тех, кто отвечает за нашу безопасность. Случись нештатная ситуация при старте, упади давление в отсеке, герметичность скафандров не нарушится...

Кстати, как с воздухонепроницаемостью скафандров? До старта всего 40 минут. Надо успеть и это проверить.

Опускаем забрала шлемов, закрываем клапаны скафандров. Отсчитываю секунды: пять, десять, пятнадцать... Нет, что-то не растет в моем скафандре давление... А у Берци?

— Командир, давление увеличивается! Скафандр герметичен, все нормально.

Вот как! У него нормально, а мой не спешит наполняться. Что случилось?

Проверяю все вновь — плотно ли прижато забрало, хорошо ли закрыт клапан... Все нормально! Так, теперь перчатки... Вот и место утечки — не полностью закрытый замок на одной из них.

Да, не зря предусмотрены по плану такие проверки: они позволяют заранее выявить всевозможные сюрпризы. Память невольно возвращает к событиям пятилетней давности, к советско-американскому полету, когда одна неточность в действиях заставила всех нас поволноваться перед стартом.

Все шло нормально, у нас выкроилось свободное время, и мы, сидя в кабине, слушали музыку... И вдруг мне отчего-то стало не по себе. Начинаю шарить взглядом по приборам, вижу, выросло, и прилично, давление в спускаемом аппарате. В чем причина? Очень важно быстро найти неисправность. Предположил, что, наверное, неплотно закрыт кран в системе, подающей воздух в скафандры. Так и оказалось. Во время проверок с краном работали и, видно, закрыли его неплотно.

Итак, скафандры проверены... За работой летит время, до старта — 30 минут, 20...

Припоминаю впечатления от предыдущих стартов, чувствую, разволновался: чаще стало сердце биться, поднялось давление. А как Берци? Внешне совершенно спокоен — сидит как ни в чем не бывало. Ну а мне, командиру, совсем уж не к лицу такие «сантименты». Пришлось поднапрячь волю, чтобы успокоиться.

Так всегда: когда занят — не до волнений. Чуть расслабился — и лезут в голову всякие мысли. Лучшее лекарство — переговоры с Землей, трансляция на борт корабля ответственных команд подготовки ракеты к пуску. Будто отвлекая нас, Земля запрашивает о самочувствии или просит вести репортаж. Эти традиционные, всегда «типовые» переговоры придают уверенность, что все идет нормально, все — как всегда.

— «Орионы»! Готовность — пятнадцать минут! Система аварийного спасения взведена!

Да, все идет как положено. Вот осталось у нас до старта, как в песне, четырнадцать минут...

— Готовность — пять минут! Подготовка ракеты идет нормально.

Еще несколько минут слышна музыка, и вот наконец заключительные команды:

— Запуск ракетных двигателей!

— Зажигание!

— Старт!

Из уст венгерского и советского космонавтов одновременно звучит традиционное: