Прикоснись ко тьме - [2]

Иногда мне это даже нравится, как с той старушкой, которую я встретила в аллее парка, когда подростком сбежала из дома. Обычно я вижу духов четко, с ног до головы, особенно тех, кто стал таковыми совсем недавно и обладает мощной энергией, поэтому я не сразу поняла, кто стоит передо мной. Она объяснила мне, что служит кем-то вроде ангела-хранителя для своего внука, которого сама вырастила. Она умерла, когда ему было десять лет; ее дочь завела себе очередного бойфренда, и тот принялся избивать мальчишку, как только поселился в доме. Через месяц парень сбежал. Старушка сказала, что не для того оберегала внука десять лет, чтобы бросить его сейчас, поэтому, как она считает, Бог согласится немножко ее подождать. Прежде чем уйти, я дала парнишке денег на автобус, чтобы он смог уехать к своей тетке в Сан-Диего. Естественно, Джерри я ничего не сказала. Он не верил в то, что не мог увидеть собственными глазами, потрогать или всадить пулю; в наших беседах призраки всегда были запретной темой. Надо ли говорить, что и в вампиров он также не верил, во всяком случае, до тех пор, пока однажды ночью его не прихватила парочка боевиков Тони и не перерезала ему глотку.

Я знала, что должно было случиться с Джерри, потому что увидела последние секунды его жизни, когда принимала ванну. Как обычно, я получила билет на живое и яркое представление, то бишь кровавую резню, из-за чего поскользнулась на мокром полу и едва не свернула себе шею. Когда я пришла в себя настолько, чтобы удержать в руке телефонную трубку, то позвонила в офис Программы защиты свидетелей, однако ответившая мне операторша отнеслась к моему сообщению с подозрением, особенно после того, как я сказала, что не могу объяснить, откуда я все это знаю. Она не очень уверенно пообещала, что отправит Джерри сообщение; видимо, ей не хотелось портить ему выходные. Тогда я сама позвонила главному головорезу из окружения Тони – вампиру по имени Альфонс – и спросила его, помнит ли он, что ему поручено узнать, где прячет меня правительство, и что теперь ему вовсе незачем, рискуя навлечь на себя гаев Сената, убивать людей, которые все равно ничего не знают. Джерри не был им нужен, поскольку его информация давно устарела.

Честно говоря, мне никогда не удавалось изменить последствия своих видений, но я надеялась, что упоминание Сената заставит Альфонса дважды подумать. Сенат – это группа по-настоящему старых вампиров, которые издают законы и которым все обязаны подчиняться. Вообще-то судьба людей заботит их не больше, чем Тони, просто им нравится наслаждаться полной свободой по той причине, что никто не верит в их существование, и оттого безнаказанно творить все, что вздумается. Однако убийство федерального агента – это уже серьезно, за это могут и наказать. Но… беседуя со мной, Альфонс нес разную чепуху, пока его ребята спокойненько отслеживали, откуда я звоню. Все кончилось тем, что я поспешно смоталась из города, не дожидаясь, когда в мою дверь позвонят. Я рассудила так: если правительство до сих пор не верит в существование вампиров, значит, оно не сможет меня защитить, и, следовательно, мне придется защищать себя самостоятельно. Последующие три года показали, что я была права. До сегодняшнего дня.

Я не стала в панике хватать все, что попадется под руку; из офиса я вынесла только пистолет. Первое правило для тех, кому приходится спасать свою жизнь, – чем меньше у тебя вещей, тем лучше. Конечно, девятимиллиметровкой вампира не свалишь, но для мелких поручений Тони частенько использовал людей. Не станет же он ради меня привлекать к делу настоящих профи. Я боялась не столько получить пулю в лоб, сколько перспективы навечно стать его собственностью. Нет, превращать меня в вампира он не станет – однажды он уже сделал вампиром одного психа, который потом окончательно спятил; ему нужна не я, а мой дар, и рисковать он не станет. Я боялась другого – что, если он затеял со мной игру, ставка в которой – мой дар? Если я его потеряю, Тони сделает со мной все, что угодно, заставив сполна заплатить за все неприятности, что я ему причинила; если же сохраню – он получит бессмертного и преданного адепта, поскольку противиться воле обратившего тебя вампира практически невозможно. Для него ситуация была беспроигрышной, особенно если учесть, как долго копилась его ярость. Я проверила барабан пистолета – полный. Так просто они меня не возьмут, ну а если все же загонят в угол, я скорее проглочу пулю, чем соглашусь признать этого мерзавца своим хозяином.

На этот раз, прежде чем совершить прыжок в новую жизнь, мне нужно было кое-что сделать. Из своего офиса – на тот случай, если парни из команды Тони вздумают перепутать время, – я выбралась через окно в туалете. Когда смотришь такие трюки по телевизору, все кажется очень легко. Я вылезла наружу с расцарапанным бедром, порванными колготками и окровавленной губой, которую я прикусила, чтобы не выражаться. Спрыгнув на землю, я побежала по грязной боковой улочке к гаражу, откуда рванула в сторону Уэффл-хаус. Пробежка была короткой, но волнующей. Знакомые аллеи внезапно превратились в темные закоулки, где могли прятаться головорезы Тони, каждый звук казался щелчком взводимого курка.