Приключения Юпа Розендааля - [13]
Свита раздалась в стороны. Вперёд вышли два мышонка. Один – в белом морском пиджаке и фуражке, был очень важный. Вместо погон на плечах у него лежали два куска яблочного штруделя. Второй носил серую военную форму с тремя изюминками, пришитыми к карману, и серую же фуражку. В кокарде фуражки красовалась большая изюмина.
– Штрудель-адмирал Собакис и его первый помощник изюм-капитан Секунда, наихрабрейшие мыши страны. Они покажут вам военные секреты, – и Кайзер на троне снова закутался в царское одеяние по самый нос.
Юп поглядел на храбрейших мышей. Один был низкий и толстый, походил на круглый волосатый теннисный мячик, другой, худой и высокий, напоминал бельевую прищепку.
– Штрудель-адмирал, – поклонился мышонок, похожий на шар. – Моя фамилия простая, но приличная. Собакис.
– Изюм-капитан Секунда, – поклонился второй, напоминавший прищепку.
– За мной! – скомандовал толстяк Собакис.
Юп прошёл вперёд, вслед за Собакисом, за Юпом Карлуша. Замыкал шествие Секунда.
– Ни встретить, ни выпроводить толком не умеют! Прохвосты, – сердито бормотал себе под нос Его Мышиное Величество.
Но Юп и это расслышал.
У мышиного Кайзера имелась одна интересная черта: когда он думал о чём-то хорошем, случившемся в его мышином королевстве, то всегда прибавлял: «Мы». Например, «мы перестроили замок, мы принимаем парад, мы сшили себе новую мантию». А когда был расстроен тем, как идёт дело, наоборот, не говорил «мы». А всегда находил виноватого. «Глупый архитектор сделал во дворце потолок слишком низкими, или «Эта дубина Собакис без меня не способен даже построить солдат на парад», или «Мой портной не может толком укоротить мантию, чтобы не цеплялась». Или даже так: «Что за народ мне достался? Никуда без меня!»
Кайзеру было удивительно, что простые и понятные вещи приходится вбивать подданным в их мышиные мозги по десять раз.
Юп и Карлуша вошли вслед за штрудель-адмиралом в просторную комнату. В комнате на стенах висели карты острова Мышиный и другие карты с тонкими разноцветными стрелками.
Юп думал, что главный военный секрет – это какая-то вещь. Но никаких секретов не заметил. В комнате стоял неприбранный стол, на столе валялись надкусанные ошмётки яблочного пирога и апельсиновый сок в бумажных пакетах. Юпа пропустили к столу.
– Проходите. Садитесь, Ваше Мышиное Высочество, угощайтесь. На этих тарелках – макеты наших военных кораблей, а вон там – корабли врагов, – подкатился к столу штрудель-адмирал. – Секунда, ты захватил леденцы?
– Так точно, леденцы захвачены, – вынул из кармана Секунда несколько леденцов на палочке.
Штрудель-адмирал сунул один леденец себе в рот, а другие протянул Карлуше и Юпу.
– Продолжаем военный совет! – скомандовал адмирал Собакис.
– Разве штрудели плавают? – удивился Карлуша с леденцом во рту.
– Секундочку, – поднял кверху лапку изюм-капитан. – Да, конечно, штрудели не плавают. Штрудели – это яблочные пироги. И мы поначалу пробовали запустить их в реке. Они тонут. Но мы не стали отчаиваться. В этом вся изюминка. Ведь получается, у нас имеются подводные штрудель-корабли. Наши моряки садятся в штрудели и погружаются на них в воду.
– Да они же тонут! – вскричал Карлуша.
– Ну и пусть. Утонут, даже лучше, – перебил изюм-капитана Собакис. – Под водой тебя не видно.
– Сейчас флот Его Мышиного Величества состоит из трёх больших штрудель-кораблей и двух малых. Каждый большой штрудель несёт по сто пушек. Каждая пушка стреляет изюмом и косточками, – затараторил изюм-капитан.
Но важный штрудель-адмирал опять перебил изюм-капитана:
– Сколько у нас в штруделе умещается косточек, Секунда?
– Секундочку, – ответил Секунда и загнул несколько пальцев. – В пушке тысяча косточек и пятьсот изюмин. Сто пушек помножить на тысячу косточек, будет… будет… сто миллиардов и одна тысяча косточек.
– Вот как! – обрадовался Собакис. – Ни одна собака нам не страшна.
– Как же ваш яблочный пирог стреляет? – каркнул сорочонок.
– Секрет. В жирных нахальных птиц можем даже пальнуть, – ухмыльнулся Собакис и отвернулся.
Секунда добавил:
– К Вам, дорогой гость, это не относится.
Но Карлуша всё равно обиделся.
– И где же ваши корабли стоят? – удивился Юп.
– Где стоят – наш главный секрет.
– А зачем так много кораблей? Разве война? – не мог взять в толк сыщик.
Собакис устал отвечать на вопросы, вынул леденец, положил живот прямо на стол и запихнул в рот большой кусок пирога.
Наконец Штрудель-адмирал прожевал и снова мог разговаривать. Он хлопнул в ладоши и крикнул:
– Отставить!
Подбежали слуги. Они собрали остатки штруделя и накрыли стол чистой, белой скатертью. Юп думал, с едой было закончено. Но нет. В мгновение ока на скатерти возникли тарелки, новые яблочные штрудели и громадный графин киселя. Потом внесли ещё много вкусностей. Собакис показал лапой, где лежат самые большие куски. Юп, не привыкший много есть, удивился, как быстро Собакис справляется с холмами гречки и заливает прямо в рот из банки тяжёлую, похожую на пластилин, сгущёнку. Полицейский мышонок всё никак не мог отвести глаз от разнообразных сортов сыра. Тут благоухал благородный голубой «Рокфор» и «Бергадер», «Мюнстер» отдавал запахом нестиранных носков, а нежнейший «Монтаньяр» так и звал его попробовать.
