Приключения Весли Джексона - [53]

Я чувствовал себя ужасно натянуто наедине с этой рыжеволосой девицей, она ведь не просила меня побыть с ней… да и оба мы этого по-настоящему не хотели, так что все вышло как-то не так. Мы оба не испытывали ничего, кроме неловкости. Не то чтобы она была какая-то рыба – она была слишком красива, чтобы быть рыбой, но, видно, ей нужно было то, что нужно всякому, чтобы расшевелиться. Ей было нужно, чтобы в ней зародилось хоть какое-нибудь чувство к другому человеку. Он мог бы ей понравиться, если бы она почувствовала, что сильно нравится ему сама. А этого-то с нами как раз и не случилось, так что мы решили просто посидеть и выпить стаканчик– другой, и скоро она развеселилась, и я тоже.

Почти сразу, как рыжеволосая ушла, явилась в комнату негритянка и сказала:

– Мисс Молли велела вас просить в гостиную.

Я пошел в гостиную. Хозяйка разговаривала по телефону. Когда она кончила говорить, она обратилась ко мне:

– Ну как, Мэгги – это та девушка, которую вы ищете?

– Не знаю. Не думаю.

– Почему?

– Не знаю. Может быть, потому, что я очень устал.

– Пройдите наверх и поспите.

– Вы меня сегодня выручили из довольно серьезной беды, – сказал я. – Я не хочу, чтобы мне пришлось опять к вам обращаться. Мне нужно быть в казарме к одиннадцати часам.

– Сколько времени вам понадобится, чтобы туда добраться?

– Минут сорок – сорок пять.

– Мы успеем выпить еще по стаканчику.

– Мы успеем что-нибудь и кроме этого.

– Господи Боже мой, – сказала хозяйка. – Почему я вам так нравлюсь?

– А почему я нравлюсь вам?

– Да потому, наверно, что, когда я вас увидела на улице, как вы стоите под снегом такой чудной и пялитесь на меня так, будто я единственная женщина на свете…

– Вы пели мою песню…

– …я и впрямь подумала, что я единственная женщина на свете.

– А я думал, вы услышали эту песню от моего отца. Я думал, вы мне поможете его найти, но вы мне здорово понравились еще и просто потому, что знали мою песню; ну а потом, я думаю, вы сами знаете, отчего меня к вам потянуло все больше и больше. Я вас никогда не забуду. Отчего вы вчера напились? Вы не похожи на женщину, которая шатается по кабакам.

– У меня самой было горе, – сказала хозяйка. – Большое горе. С нашей сестрой случаются иногда ужасные вещи. Мне показалось вчера, что уже началось вот это ужасное, и поэтому я ушла из дому, чтобы побыть одной. Когда я встретила вас, я возвращалась домой, чтобы разузнать, как дела. Дома я должна была сразу узнать.

– Какое же у вас горе?

– Господи Боже мой, – сказала женщина. – Неужели вы не понимаете? Конечно, понимаете, а мне так не хочется думать об этом. Я люблю, чтобы вокруг меня были приятные вещи и милые люди. Ну а когда вы вчера меня обняли, я поняла, что у вас тоже горе. И я себе сказала тогда, что если я еще раз уйду от беды – от той самой, о которой я говорила, – то это случится благодаря вам и я должна буду вызволить вас из вашей беды.

– Так вы и сделали это, – сказал я. – Меня могли посадить в тюрьму за самовольную отлучку месяцев на шесть, я думаю.

– А меня – на десять лет или еще того больше, – сказала хозяйка. – А столько времени я не могла бы отдать. Это меня убило бы, я знаю.

– Десять лет?

– В этом доме теперь я только живу, и он продается. Мне уже довольно везло. Я боюсь, понимаете? Не люблю я этих всех районных прокуроров, судей, присяжных. Я шла вчера домой, готовая узнать о самой страшной беде, которая могла со мной случиться, когда встретила вас. Я нуждалась в чьей-нибудь поддержке. А Мэгги я сегодня пригласила специально для вас. Если вам еще захочется ее повидать, вы мне тогда скажите.

– Не хочу я больше встречаться с Мэгги, – сказал я.

Я вернулся в казармы еще до одиннадцати, юркнул в постель – и как же я спал, о Валенсия!

Глава 30 Отец присылает Весли письмо, где объясняется тайна его исчезновения, а женщина, которая пела «Валенсию», поет ее снова, на этот раз лучше, чем когда бы то ни было

Дни шли, удивительно похожие один на другой, все в них было строго по расписанию, и вот однажды я получил письмо от отца.

«Я вовсе не хотел сбежать, не оставив тебе записки, – писал он. – Но я и сам не знал, куда еду и что буду делать, и поэтому ничего не мог написать. Мне хотелось, чтобы ты знал, но не мог же я говорить тебе о том, чего и сам не знаю. Я выехал из гостиницы и отправился на вокзал, но поезд, которым я собирался ехать, отходил только через три часа, поэтому я сдал чемодан и возвратился в город. Уехал я только через сутки с лишним, но в тот момент, когда возвращался в город, я вообще решил было никуда не уезжать. Я решил дня через три-четыре вернуться в гостиницу, но потом со мной произошла одна вещь, которую ты, я думаю, поймешь. Это и заставило меня уехать. Дом, в который я тогда попал, постигла какая-то беда, и там не знали, как еще дело обернется. Все вдруг разбежались кто куда, а я был слишком пьян, чтобы двигаться, и остался один, но немного спустя вернулась одна из них и стала за мной ухаживать. Она принесла мне кофе и бутерброды. Я поел, но после этого почувствовал себя совсем плохо, и она осталась со мной, рискуя попасть в беду. Мне очень хотелось поскорее прийти в себя и убраться оттуда, чтобы она тоже могла уйти, как другие, и избежать неприятностей. Я принял ванну и уже оделся, чтобы идти, но тут она опять пришла и говорит, что опасность миновала, все опять в порядке и уходить мне не нужно – я могу ложиться и спать. Я обрадовался, что все успокоилось, и хотел уже лечь. Но девушка сказала, что пойдет и принесет мне выпить чего-нибудь горячего, чтобы я лучше заснул. Когда она открыла дверь, чтобы выйти, я увидел, как по лестнице поднимается какая-то женщина и парень в военном, и услышал голос этого парня. А когда девушка вернулась, я от всего сердца поблагодарил ее за доброту, но сказал, что мне нужно идти, потому что я в конце концов решил ехать в Эль-Пасо, где я сейчас и пребываю и куда приехал сегодня рано утром. Я уже проходил мимо лавки твоего дяди и, кажется, видел там вместе с ним твоего брата Вирджила, но матери твоей я еще не видал. Я хочу ее видеть, но немножко боюсь. Чувствую себя я теперь хорошо, но, если бы не эта рыжеволосая девушка, я бы сюда, конечно, не попал. Напиши мне сейчас же, так как я не знаю, на что решиться, а потом я опять тебе скоро напишу».