Приключения ведьмы - [9]

–Чего? – не поняла я, гном махнул рукой: дескать «неважно».

Мальчики дружно молчали. «Бойцы, ну представьтесь же!» – скомандовал Аспид. Очевидно, бойцы умели только петь, но не говорить, или же берегли горло для новых концертов.

Через несколько минут принесли закуски и выпивку, от вина мы вежливо отказались, а вот курочку в маринаде, да огурчики уминали с удовольствием.

Динарка не сводила влюбленных глаз со своих кумиров, гном громко чавкал и икал. С улицы стали доноситься приглушенные голоса и стуки в закрытые ставни поклонниц «Веселых Баянов». Это совсем не располагало к трапезе. От одной мысли, что счастливых у нас не любят, а потому сильно бьют, аппетит исчез, а в понимании этих девиц, мы с подругой сейчас были самыми счастливыми на всем белом свете.

Я начала тянуть Динарку домой, но та упиралась и не хотела прерывать своего блаженства. Все же после того как парни нацарапали по кресту на своих лубяных изображениях, она обречено сдалась.

* * *

Совершенно счастливая и окрыленная с обновой подмышкой я влетела в лавку.

–Марфа, – заорала я с порога, – я купила!

Завернутые в коричневую бумагу лежали эльфийские сапожки. О том, как я их приобретала, будут складывать легенды: такого хамства народ еще не видел. Эльфы по природе своей жаднее гномов, торговаться с ними бесполезно еще и потому, как языка они не знают.

Но со мной этот номер не прошел!

Желая заплатить хотя бы на медяк меньше, я орала до хрипоты, что мне обманывают, и этот хлам таких денег не стоит. Эльф от неожиданности едва не поперхнулся и, тыча пальцем в кульки, предлагал мне их вернуть. Через пять минут он еще молчал и пытался вырвать сапоги из моих рук. Через десять он орал мне в лицо на своем эльфийском, а через пятнадцать минут вспомнил весь запас словенского мата. Потом еще прохрипел пару слов и потерял от злости голос. Тут я проявила редкостное радушие и предложила ему купить в нашей лавке микстуру для горла с огромной, почти пятидесяти процентной скидкой. Эльф, очевидно, ничего не понял, но как-то покраснел, оскалился, не долго думая, я решила исчезнуть, пока он не набросился на меня с кулаками.

Звякнул колокольчик на входной двери, я спрятала в стол сверток с сапогами. На пороге стоял Иван Питримович Петушков. Выглядел он отвратительно, помятое лицо радовало глаз разбитой губой и опухшей переносицей. Судя по всему, синяки он получил уже после дуэли. Глаза красные, похмельные. Он постоянно сморкался в платочек и кашлял в рукав.

–О, милая дэвушка, – прогундосил Ваня, потом замолк, посмотрел сквозь меня жалобным взглядом и громко чихнул мне в лицо. Я непроизвольно обтерлась шалью и постаралась отойти на шаг назад.

–Помогите! – прошептал он тихо. – Эта простуда, кашель мучает, спать не могу. Умру ведь, город без меня пропадет!

–Ну, да, – я изобразила на лице заученную улыбку и достала с полки бутылку с настойкой. – Вот, три раза в день после еды.

Петушков буквально вырвал из моих рук лекарство и нежно прижал его к худой груди, полез в кошель за золотыми, и тут его взгляд уткнулся в семь ярких звездочек сверкающих у моего пальца. Он вытянул губы трубочкой и сморщил лоб, пытаясь, что-то вспомнить. Я быстро убрала руку с прилавка, но не тут-то было: память к Ивану возвращалась семимильными шагами.

–Ты! – зло прохрипел он и закашлялся. – Ты мне губу разбила!

Явное несоответствие сказанного с действительным немало удивило меня. Я, конечно, могла бы попробовать разбить ему лицо, но я же не допрыгну до его физиономии!

–Сам виноват! – заявила я, вырывая у него бутыль с лекарством.

–Отдай! – Ваня потянул ко мне длинные худые руки, и снова закашлялся. – Недоучка чертова! Я все про тебя знаю!

–Что ты про меня знаешь? – рявкнула я, злясь.

–Тебя из Училища с позором выгнали!

–А ты был троечником!

–Что здесь происходит? – раздался со второго этажа Марфин голос.

–Ничего! – крикнула я в ответ. Не хватало еще, чтобы Лукинична узнала о нашей дуэли и о проведенном в карцере вечере. Ну, держись Иван Питримович Петушков! Я искренне улыбнулась адепту, конфузя того до слез. Достала с полки малюсенькую баночку с самым сильным известным мне слабительным и протянула ему:

–От кашля, бесплатно, в знак примирения.

Ванятка так обрадовался бесплатному лекарству, что сам широко улыбнулся и принял бутылочку.

–Прощаю! – гордо бросил он через плечо, и вышел из лавки.

«Простишь меня, когда ни кашлять, ни икать, ни дышать не сможешь!» – ухмыльнулась я про себя.

Глава 2

Одинокий мальчик

Черный коридор, странные неровные тени от свечей где-то впереди. Холодный ветер и плач, плач ребенка. Волосы прилипали к лицу, я пыталась убрать их дрожащей рукой. Я металась по коридору, ища выход, я шла на крик, это был крик маленького мальчика. «Ты где?» – звала я его, но ребенок не слышал и продолжал плакать, как от боли, как от страха. Я хваталась за холодные скользкие стены, сердце сжималось от тоски и гнева, словно это маленькое плачущее существо было тем единственным, которое я люблю на этом свете. Поднялся ветер, заглушая плач, кто-то приближался сзади, удар в спину...

И я проснулась. Обнаглевший кот, решив, что я занимаю слишком много места на кровати, упираясь спиной о стену, пытался лапами спихнуть меня. Мой Кузя был размером с добрую дворнягу, поэтому с ним не поспоришь. Едва не растянув руку, я попыталась схватить его, за что была сразу же укушена.