–Ой, – буркнул адепт, и отчаянно до слез икнул.
Я онемела. Перед глазами проплыла картинка маленькой конторки в Совете и ухмыляющееся веснушчатое лицо секретаря, шестой раз выписывающего мне грамоту.
Я так расстроилась, что, позабыв про субординацию, заголосила во всю силу своих легких:
–Ты баран мне грамоту испортил!
–Ты кого бараном назвала? – адепт выпучил глаза.
–Тебя назвала!
–Это я баран? – адепт даже ткнул себя пальцем в грудь, сверля меня злобным взглядом и выпятив нижнюю губу.
И тут кто-то произнес это страшное слово «дуэль», и оно разнеслось по комнате тихим шепотком, с каждой секундой превращаясь в равномерный гул. Пьяный Петушков рухнул на табуретку, словно слово было материально и могло сбить с ног, и ошарашенным взглядом разглядывал толпу. Я оторопело смотрела по сторонам, плохо соображая, что же вокруг происходит, и отчего все как будто с цепи сорвались.
Дуэли были строго-настрого запрещены уже ни один десяток лет, но до сих пор являлись излюбленным зрелищем падких до скандалов Московичей. Горячие боевые маги в пылу спора начинали применять опасные заклинания друг против друга, калечили и себя, и случайных свидетелей безобразия. В целях безопасности Совет издал закон со страшным вето и длинным списком того, что грозит ослушникам.
Мне сие действо сулило неделю исправительных работ, где-нибудь на свиной ферме за городом и скандалом с Марфой, а Ивану лишением лицензии на такой долгий срок, что он уже разучился бы колдовать, когда ее снова восстановили.
Вокруг началось невообразимое: дверь заперли на засов, а окна закрыли ставнями. Пьяные в стельку адепты, гордость всей нации, и одинокие, но очень гордые девушки делали нешуточные ставки, в зависимости от степени опьянения. Весь процесс проходил быстро и слажено, и возникало ощущение, что сие безобразие повторялось здесь уже неоднократно.
–Бог с вами, господа, – пыталась перекричать я толпу, – я не ведьма, я колдовать не умею, мне просто печать не поставили!
Меня никто не слушал, рядом со стойкой дородного усатого хозяина харчевни собралась целая толпа, тот принимал ставки и скрупулезно записывал их столбиком на желтой бумажке. Результат меня шокировал 78:2, этими двумя, поставившими на мою победу были Динарка, болеющая за меня из чувства солидарности, да маленький гном-лилипут, судя по злобным взглядам, направленным на адептов, ненавидящий последних до глубины своей маленькой гномьей души. После элементарных математических подсчетов в уме я поняла, что в случае победы, получу свой трехмесячный заработок. Глаза мои загорелись алчным блеском, и на долю секунды общее безумие возобладало над здравым смыслом, впрочем, быстро уступив место накатывающей волной панике.
Нам с Петушковым расчистили пространство, нарисовали на полу белым мелом линии, и толпа обступила нас тесным кругом.
–Ну, Аська, – давала мне последние указания Динара, – глубоко вздохни и как в Училище.
–В Училище? – горячо зашептала я. – Когда нормальные дети в Училище в фантики играли, я столы взрывала! Забыла? Я не умею колдовать, одни только светильники и могу делать!
–Сделай светильник! – предложила подруга. – Вехрова, если выиграешь, мы озолотимся!
–Ты точно озолотишься! – в отчаянье рявкнула я. – Когда мой труп будешь на ярмарке за деньги показывать, как тело самой глупой в мире бабы!
Пока я спорила со ставшей невменяемой подругой, Иван искал поддержку в бутылке с брагой, доведя себя до бессознательного состояния. Его сотрясал жестокий приступ икоты, длинные худые ноги не держали, а взгляд блуждал по толпе.
–К черте! – услышала я команду.
«Может помолиться?» Молиться я не умела, креститься, кстати, тоже. Оставалось набрать больше воздуха в легкие и заголосить дурным голосом: «По-мо-ги-те!»
Мы с Иваном встали напротив друг друга, несчастного шатало, как юнгу впервые сошедшего с корабля на сушу. Я ужасно испугалась, как бы «гордость нации» не покалечила себя ненароком. А «гордость нации» постояв некоторое время, громко икнула, вместо привычного запаха жасмина боевого заклинания пахнуло перваком. Я на всякий случай пригнулась, прикрывая голову руками, но ничего не произошло. Ванюшка постоял еще мгновение, а потом с грохотом рухнул ничком на пол. Я с все возрастающим недоумением услышала равномерное сопение, а потом и откровенный хрюкающий храп.
–Мы что выиграли? – обратилась я к Динаре.
–Мы богаты! – заорала та от радости. Народ, ожидавший кровопролитной схватки, зашумел и недовольно разошелся по своим местам продолжать кутеж. Я, улыбаясь, поспешила за выигрышем к хозяину таверны.
–Будем делиться или за дуэль с адептом Совета в карцер отправимся? – услышала я голос и лениво обернулась, за спиной стоял старшина. От нечаянной победы кровь во мне бурлила, наполняя душу ощущением безнаказанности и порождая наглость.
–А ты докажи, что дуэль состоялась, – ухмыльнулась я.
Когда ночью Сергий забирал меня из карцера при Совете, я знала – надо было сразу дать старшине денег, потом обошлось дороже!
* * *
Внизу простиралась темно-зеленая долина. Огромный лес кольцом огибал ее. И река. Синяя, ярче синего неба, в котором парила я. Я летела, я играла с ветром, с солнечными лучами, запутавшимися в моих волосах. Я вдыхала свежий, прохладный воздух.
