Приключения Трупа - [47]
Зрители представления на поразительное превращение утиля вопили с отвращением:
— Хоровод из нечистот с пародиями!
— Сброд на подиуме предстаёт уродинами!
Но вот после всего на сцене — фронтовой герой: кости — струной.
И народ за него — горой: губы — в пене, зубы — в стуке, руки — в тряске, ноги — в пляске без дороги.
Славный Труп — не другие создания: выполнял любые задания — и оскал показал явный, и пуп забавный, и танцы, и духовно сверкал без глянца, и кивал — плавно, а стоял ровно — и подавно.
Его хозяин завершал экзамен речисто — рассказом о проказах своего артиста.
Эпитафия о жмурике публике — потрафила.
Наконец мертвец доказал публично, что гармоничная личность и штучный эталон: он — и научный работник, и охотник до сердец, и обаял, и воевал, и расширял закон и географию, и имел, пострел, биографию!
— Невозможное возможно непреложно! — из кожи вылезали в ложе.
— Околеванец — чисто иностранец! — ликовали шестерки с галерки.
— Кавалер — в идеале! — повторял партер.
И от свиста, как в камышах, зал стоял на ушах.
Шквал оваций не знал вариаций.
Итоги конкурса вырастали в восторги без фокуса.
Разобрали детали и хмыри из жюри: наплевали на устав и, не отдав взятки, позорно убежали без оглядки.
— Тут вам, ребятки, суд, а не блядки! — зазорным посылом в тыл беглецам с миром прекратил нечистый экзамен речистый хозяин.
Зло и шутовство переросло в торжество.
Под фанфары качали победителя на руках.
Одобрительно, как пажить для отары, изучали пах.
Сдирали, на память, в давке аксессуары и бородавки.
Брали отпечатки: пальцев — для усадки неровных пяльцев, ног — для прокладки удобных дорог.
Вручали в фибровой коробке медали, брошки и заклёпки.
А фигового листа — не стали: победные места, сказали, не вредные.
А отсняли на обложки и экран ухмылку и стать мертвячью — погнали в ресторан клячу: за бутылкой отмечать удачу.
В ресторане кучно окружили лучший стол, накрытый заранее, и с аппетитом приступили к ликованию.
— Мы, — провозгласили, — атолл художников, а не бандиты из тюрьмы, не простофили из сапожников! Сочинили идиллию — прикатили к изобилию!
Стоя в рост, проговорили за героя тост.
Отпили, закусили, пошутили и повторили сказ.
И так — не раз.
Воспетый мертвяк, одетый во фрак, произвёл смертельное впечатление на питейное заведение: орёл, а не пил, здоровяк, а не ел, был бел и мил, а не шалил.
Но за осмотром не порадели о мертвом теле.
Быстро, как от искры, покраснели щеки, осоловели глазки и приспели широкие пляски.
Даже владелец победителя улетел от него, как младенец — от стражи своего родителя.
Один Труп сидел не у дел при разгуле и смотрел на суп из криля, кур из гриля и пиджаки на стульях.
Посторонние весельчаки разъяснили с иронией:
— Господин — хмур, но — не в агонии. Наоборот, караулит из-под руки: блюдёт кошельки!
Однако его фрака не проглядели дамы и мамзели.
Ни с того, ни с сего насели упрямо, как озверели: глазели, галдели, летели к нему в вальсе, цепенели в реверансе, пели романсы о шансе и контрдансе, рдели и млели, как на дому, словно жалели о любовной трели в ответ и — почему бы и нет? — о постели. Без лени и морали сжимали пальцы, звали на танцы, вздыхали, приседали к нему на колени и шептали — об измене.
А холодный, как ртуть, Труп — ни слова с губ, как негодный на суть.
Но дамы не охладевали ничуть.
Снова наступали упрямо и затевали — драмы.
Те, что не без навыка и на руку легки, в суете очищали кошельки.
Те, что промышляли мелко, хлестали из дорогой бутылки и с ухмылкой ковыряли вилкой в чужой тарелке.
Те, что пеняли на неверность своего супруга, проверяли его на нервность и вкупе возбуждали ревность — изображали в Трупе друга.
Те, что считали, что к ним приставали слишком, давали молодым шалунишкам знак, кто — враг: братишка-фрак.
Крали играли, а разогнали пустяк до скандала и драк.
Сначала ухажеры позвали мертвеца в коридоры.
От молчания соперника холерики задрожали в истерике, с отчаяния взяли наглеца за грудки, послали в закутки, наддали в локотки и показали, как сверкали кулаки и мелькали башмаки.
Потом, жуя, защищали брак мужья.
Гуртом затолкали дерзкого в приёмную — на тёмную, в курилку — на парилку, в уборную — на позорную и мерзкую давилку и душилку, в толчок — на бочок и — добивали в пятачок наверняка, пока не искромсали в щепки и осколки зеркалА, банкетки, стенки и полки.
Куя дела до конца и рванья, ловца бабья расстреляли из ружья.
Спасла орла в сшибках только ошибка: головомойка впотьмах извела в прах не самого озорника, а его двойника!
Затем люди искусства догадались, что в карманах — совсем пусто.
Но — не разбежались.
И не бранили хулиганов, не винили зависть.
Не палили из орудий и не молили о чуде.
Наоборот, не без таланта уговорили официанта, чтобы тот подождал от конкурсанта особой расплаты за утраты, угомонили скандальный накал и строем потащили героя в игральный зал.
Еле успели в казино до закрытия.
Напели неглупо, что давно имели наитие и излишки, и обменяли медали Трупа на фишки.
Усадили дорогого мертвяка, как больного старика, в лучшее кресло и, держа, как колючего ежа, за чресла и бока, объявили, что залучили не фуфло, а большого игрока.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.