Приключения троих русских и троих англичан - [56]

Таков вкратце был рассказ Матвея Струкса. В свою очередь полковник Эверест сообщил ему о происшествиях, случившихся с ними после разделения экспедиции, о тяготах и лишениях, о мятеже бушменов, о трудностях и препятствиях, которые пришлось преодолеть. Из обоих рассказов выходило, что русские все это время находились в более благоприятных условиях, чем англичане.

Ночь с двадцать первого на двадцать второе февраля прошла без приключений. Бушмен и матросы несли караул у подножья крепостной стены. Макололы больше не возобновляли своих атак. Но несколько костров, разожженных ими у подошвы горы, говорили о том, что бандиты стояли биваком на прежнем месте и отнюдь не отказались от своего плана.

На следующий день, двадцать второго февраля, на рассвете, покинув каземат, европейцы вышли осмотреть долину. Первые утренние лучи осветили почти всю обширную территорию до самого края горизонта. С южной стороны простиралась пустыня с ее желтоватой почвой и сгоревшей травой, засушливая и мертвая. У подножия полукругом расположился лагерь, посреди которого копошилось четыре-пять сотен туземцев. Их костры еще горели. На раскаленных угольях жарились куски мяса. Было очевидно, что макололы не хотели покидать этого места, хотя и так все, что у каравана было ценного — снаряжение, повозки, лошади, волы, провизия, — попало к ним в руки; но эта добыча, очевидно, их не удовлетворяла, похоже, они хотели, уничтожив европейцев, завладеть их оружием.

Русские и английские ученые, осмотрев лагерь туземцев, имели долгую и обстоятельную беседу с бушменом, но окончательное решение все же зависело от определенной помощи обстоятельств, и, прежде всего, следовало точно определить положение Скорцефа.

Астрономы уже знали, что эта гора на юге господствует над обширными равнинами, простирающимися вплоть до «карру». На восток и на запад от нее — продолжение этой пустыни, которая здесь сужается. На западном горизонте можно разглядеть расплывчатый силуэт холмов, окаймляющих плодородный край макололов; одна из столиц его, Макето, расположена примерно в ста милях северо-западнее озера Нгами.

На севере же гора Скорцеф возвышается над совершенно другой местностью. Какой контраст с засушливыми степями юга! Вода, деревья, пастбища — все богатство земли, которое может дать постоянная влажность! На пространстве протяженностью, по крайней мере, в сто миль Нгами катит с востока на запад свои прекрасные волны, которые сейчас оживали под лучами восходящего солнца. Наибольшая ширина озера совпадала с направлением земных параллелей. Но с севера на юг она, вероятно, составляла не более тридцати — сорока миль. По ту сторону озера местность вырисовывалась в виде легкого уклона, представляя очень разнообразный ландшафт с лесами, пастбищами, потоками воды, впадавшими в Лиамбию или в Замбези; и совсем на севере, по крайней мере, милях в восьмидесяти, цепь невысоких гор окаймляла ее своей живописной рамкой. Прекрасный край, лежащий, как оазис, посреди пустынь! Его земля, хорошо орошаемая, постоянно оживляемая сетью водных артерий, дышала жизнью. Это величественная Замбези поддерживала своими притоками существование такой пышной растительности! Самая большая река, какая только есть в Южной Африке, — такая же, как Дунай в Европе[210] и Амазонка в Южной Америке!

Такова была панорама, развернувшаяся перед взорами европейцев. Что касалось Скорцефа, то он возвышался над самым берегом озера, круто обрываясь прямо в воды Нгами. И все же склон был не так крут, чтобы матросы не могли лазать по нему туда и обратно; и вот по узкой крутой тропинке, ведущей с уступа на уступ, они спустились до самого озера, до того места, где стояла на якоре самоходная барка. Теперь, обеспечив себя питьевой водой, маленький гарнизон мог держаться, пока хватит провизии, за стенами брошенной крепости.

Но откуда тут эта крепость, в пустыне, на вершине горы? Стали расспрашивать Мокума, который уже бывал в этих краях, когда служил проводником у Дэвида Ливингстона. Он смог рассказать следующее.

Когда-то окрестности озера Нгами часто посещали торговцы слоновой костью и «черным товаром». Слоновую кость им поставляли слоны и носороги. «Черным товаром» была плоть человеческая, живая плоть, которую перевозили торговцы рабами. Земли вдоль Замбези кишели презренными иностранцами, занимавшимися работорговлей. Войны, «реззу»[211], грабежи внутри континента поставляли большое количество пленных, и пленников этих продавали, как рабов. Именно это побережье Нгами и служило перевалочным пунктом для торговцев, прибывавших с запада. Скорцеф некогда являлся центром стоянки караванов. Здесь они отдыхали, прежде чем пускаться в путь к низовьям Замбези, до самого устья. Вот торговцы и возвели здесь крепость, чтобы защитить себя и своих рабов от нападений разбойников, ибо нередки были случаи, когда пленных отбивали те же самые туземцы, которые их продали, чтобы потом продать их снова.

Такова история этой крепости, но теперь маршрут караванов изменился. Нгами уже не видит их на своих берегах, Скорцефу больше не приходится укрывать заморских купцов, и стены, увенчавшие когда-то его вершину, понемногу разрушились. От крепости этой остался лишь кусок стены в виде дуги, выпуклая часть которой обращена к югу, а вогнутая — на север. В центре этой стены возвышается небольшой каземат с бойницами, а над ним поднимается узкая деревянная вышка, силуэт которой, уменьшенный расстоянием, послужил визиром для зрительной трубы полковника Эвереста. Но какой бы разрушенной она ни была, крепость предоставляла европейцам надежное убежище. Скрываясь за крепостными стенами, сделанными из толстых глыб песчаника, вооруженные скорострельными ружьями, они смогут выстоять против армии макололов, пока им будет хватать еды и боеприпасов, и, возможно, довести до конца геодезическую операцию.