Приключения транзистора - [6]
В один прекрасный день в зале собралось много народа. Кроме бригады монтажников с завода здесь были все местные техники, инженеры и программисты. Инженер, руководитель заводской бригады, доложил местному начальнику, что ЭВМ БЭСМ-6М с серийным номером 127 смонтирована, успешно прошла тестирование и может быть сдана в эксплуатацию персоналу КИВЦ – Кустового Информационно-Вычислительного Центра «Орбита-5». Местный шеф, директор КИВЦ, подписал документы, подтверждающие, что ЭВМ принята в эксплуатацию, потом заводская бригада забрала свои экземпляры приемо-сдаточных актов и отправилась в бухгалтерию отмечать командировочные удостоверения. С тем они и отбыли, а мы остались.
И на следующий же день началась работа.
В ЭВМ с магнитной ленты была загружена программа… бухгалтерского учета! Затем за пульты уселись молоденькие девушки – операторы, и начали вводить данные. Чего там только не было! И фамилии всех работников КИВЦ, и их зарплаты, и графики рабочего времени…
Честно говоря, я был поначалу разочарован. Неужели это все, что мы будем делать? Для этого было бы вполне достаточно арифмометра! Но это было только начало. Назавтра же в машинный зал пришли люди средних лет, многие из них – с маленькими аккуратными бородками, и они занялись совсем другими делами. ЭВМ работала в системе разделения времени и успевала обслуживать и тех, и других.
А эти новые люди были программистами и математиками. Они писали программы и тут же тестировали написанное на ЭВМ, что-то исправляли, снова тестировали… И когда я понял, что это за программы, то возликовал! Это были программы расчета траекторий космических аппаратов, программы поддержки их стыковки в космосе, даже программы расчетов полета на Луну с посадкой! Вот это да! Оказывается, человек уже чувствует себя в космосе, как дома?
Забегая вперед, скажу, что это не совсем так. В основном эти программы предназначались на будущее. Дело в том, что даже простейший космический полет немыслим без сложнейших расчетов. Например, движение Луны, которой никто не управляет, а она просто движется себе по орбите миллионы лет, описывается с достаточной точностью только сложной системой дифференциальных уравнений, решить которую вообще можно лишь приближенно – точного решения не существует, слишком много факторов влияет на это небесное тело. На решение такой системы человеку, вооруженному обычным арифмометром, даже электрическим, потребуются годы. А ЭВМ делает это за считанные часы. Надеюсь, вы понимаете теперь, что никакой полет в космос без ЭВМ вообще невозможен?
Еще мы занимались расчетами узлов и деталей космических аппаратов, двигателей для них, систем жизнеобеспечения, космических скафандров. А иногда в машинном зале появлялись гости совсем «не космические». Например, как-то раз мы рассчитывали детали нового двигателя автомобиля. А уж расчеты узлов и деталей самолетов были у нас вообще обычным делом.
Все это продолжалось изо дня в день, и было очень интересно. Я узнал столько, что мог бы, пожалуй, сам спроектировать космический корабль! Но, к счастью, этого делать нам не приходилось – этим занимались люди. Наше дело было – только считать, считать и считать! А как нервничали конструкторы и ученые, если в расчетах что-то не сходилось! Они не стеснялись в крепких выражениях, адресованных зачастую и к нам, точнее, к нашей ЭВМ. Но всегда оказывалось, что виноваты программисты, неправильно написавшие программу, или операторы, допустившие ошибку при вводе данных. Потом ученые иногда даже «просили прощения» у нашей ЭВМ. В шутку, конечно, но это было приятно.
Конечно, и у нас бывали проблемы. Выходили из строя периферийные устройства, их приходилось заменять или ремонтировать. Сбоили или не читались данные на магнитной ленте. Сгорали предохранители. Всякое бывало, но ремонтники справлялись со всеми неприятностями. А однажды в работе ЭВМ начали появляться непонятные сбои. Нет-нет, да и проскакивали ошибки контроля четности в обрабатываемых данных. Тогда расчеты не сходились, и все приходилось начинать заново. Ремонтники бились над сбоями, но никак не могли обнаружить неисправность.
После месяца таких мучений и сотен потраченных впустую часов машинного времени пришлось вызвать бригаду с завода, на котором родилась наша ЭВМ. Приехали три человека средних лет и привезли с собой кучу чемоданов. На следующий день ЭВМ была выведена из штатного режима работы, и началось ее тестирование. Тесты, как и в случае, когда их проводил местный персонал, ничего не дали – все было в норме. ЭВМ снова запустили в работу, но теперь рядом с местными операторами сидели представители завода. Три дня ничего не происходило, а потом, наконец, произошел сбой. Заводчане засуетились, забегали, потребовали повторить несколько последних вычислений, но увы, сбоев больше не было. А на следующий день – снова сбой!
На этот раз заводская бригада долго лазила по шкафам ЭВМ, меняла отдельные платы… К счастью, до нашей платы дело не дошло. ЭВМ запустили, и в присутствии заводской бригады мы работали целую неделю без сбоев. Было сделано заключение, что неисправность устранена (я-то с самого начала знал, в чем дело – вышел из строя конденсатор на одной из плат памяти, но кто меня спрашивал?), и бригада укатила обратно. Было заменено несколько десятков плат, в том числе и плата с неисправным конденсатором, так что я был спокоен за дальнейшую нашу судьбу. Вот только жаль, что платы, которые были извлечены из ЭВМ и заменены новыми, увезли на завод, и их участь в перспективе была плачевна: списание и утилизация. Что, попросту, означало уничтожение. А среди них была только одна неисправная. Эх, люди! Что с них возьмешь!
