Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов - [18]
Другая группа, «настоящие» слизевики, растут за счет разрастания одной амебы в веерообразное тело, называемое плазмодием, которое ищет разлагающееся вещество. В старшей школе я держал оранжевый вид слизевика, который напоминал муравьиный рейд роем, только сжатый до нескольких сантиметров. Если было мало еды, мой питомец полз по своей чашке Петри, медленно, но упорно. Заметное угощение могло его остановить, потому что он устраивался поесть; если кусок еды был поскромнее, часть слизевика собиралась на трапезу, пока остальная продолжала поиск, и его веерообразный фронт сужался. Слизевик не настолько глуп, как предполагает его безмозглость: одна разновидность может находить кратчайший путь по лабиринту[56]. Однако должен заметить, что надо быть очень терпеливым человеком, чтобы считать слизевика интересным питомцем.
Некоторые стратегии, похожие на те, что есть у муравьев-кочевников, используются и вегетарианцами. Рабочие нескольких видов термитов во время фуражирования формируют крупноячеистую сеть, каждый термит проходит вперед на сантиметр-другой и прокладывает исследовательский след, после чего возвращается, и его место занимает новый термит. Это продвижение напоминает рейд муравьев-мародеров, хотя оно менее упорядоченное и более рассеянное, чем сплоченное[57]. Фуражир, заметивший на расстоянии древесину, скорее всего, по запаху, бросит поиск и двинется прямо к еде. Обычно термит исследует древесину в одиночку, затем прокладывает мобилизационный след обратно к гнезду. Термиты быстро испаряют влагу, если теряются. Построение в колонны помогает им вернуться домой и ускоряет строительство галерей, необходимых термитам для выживания на открытой местности.
Еще один вегетарианец применяет массовые поиски, имеющие как защитное, так и пищевое назначение. В то время как одинокая гусеница американского коконопряда кольчатого может легко утратить сцепление с деревом, несколько гусениц вместе проложат шелковый слой, держась за который ножками можно не бояться упасть. Эти пожиратели листвы отправляются на поиски корма процессией, причем первопроходцы высовываются ненамного вперед, а потом отступают, чтобы их заменили те, кто сзади[58]. Группа может следовать старым шелковым путем или заходить на новую территорию. Одинокая гусеница, найдя подходящую листву, прокладывает особенно привлекательный – возможно, усиленный химически – мобилизационный след обратно к шелковому укрытию, в котором обитает семья, и в некоторых случаях выманивает оттуда все население.
Вот этим и отличаются от всех остальных животных, ищущих еду группами, такие муравьи, как мародеры: будь то гусеница или птица, бактерия или волк, они по отдельности полностью могут отойти от стаи, стада или кучи и фуражировать без компании. И, за редкими исключениями, «поодиночке» у этих видов действительно значит «в одиночестве», потому что мало какие животные имеют способность вербовать помощников на расстоянии. Некоторые птицы и приматы подзывают друг друга к еде: например, в Африке шимпанзе привлекают других к лакомым фруктам на деревьях, издавая громкое уханье, а пегие дроздовые тимелии зовут своих свежеоперившихся птенцов к пище «мурлыкающим» звуком[59]. Но такие общественные действия практически неизвестны для большинства видов, у которых сигналы, подобные вою койота или пению китов, работают скорее на сохранение приемлемого расстояния между индивидами, в схватках, при ухаживании, или для объединения группы, или чтобы держать членов группы вместе, когда они на охоте, но не на перекличку внутри группы.
Есть редкое исключение из этого правила – голый землекоп, африканский грызун с семьями, подобными муравьиным, в которые входит самка-матка, мелкие рабочие и солдаты. Рабочие грызуны прокладывают пахучие следы к клубням, которыми питается вся семья[60]. Другое примечательный пример симбиоза между животными, которые имеют мало общего, – это ситуация, когда ворон кричит, направляя волков к добыче, а волки делятся убоиной с вороном[61].
Сравнительные боевые искусства
Хотя кампании муравьев-мародеров и кочевников скорее хищнические, чем военные, скрытая структура их грабежа и частота, с которой они сражаются с другими муравьями, вызывают соблазн характеризовать их «армии» в военных терминах. Хищничество и сражения взаимосвязаны и в истории человечества, эти явления часто шли рука об руку, а битвы частенько заканчивались поеданием врагов[62].
Рейды роем удобно сравнить с развертыванием римской тяжелой пехоты и с другими древними армейскими подразделениями, которые наступали широким фронтом. Одним из римских нововведений была расстановка солдат несколько реже, чем делали предыдущие армии: это давало каждому сражающемуся несколько квадратных метров площади, на которых он оборонялся. Хотя рабочие муравьев-мародеров и кочевников никогда не расходятся далеко друг от друга, они одинаково стремятся оставлять между собой дистанцию на длину тела, вплоть до переднего края, и это размещение, скорее всего, поддерживается муравьями для того, чтобы не наступать друг на друга
