Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями] - [28]

Невольно проникаясь сочувствием, я сказал этому мудрецу:

— Я верю тому, что вижу, а не тому, что слышу… Покажите мне ваши фокусы.

Вандок, оказалось, не солгал. Действительно, привычки джирр он знал отлично. Злобные днем, они с заходом солнца делались добродушными и мирно спали. Вандок при мне шарил голыми руками в кустах и собирал злобных джирр, будто грибы, спокойно засовывая их в мешок, как новорожденных щенят. Да, каждый зарабатывает себе хлеб так, как его к тому принуждает судьба.

Брезентовый мешок Вандока наполнился, как тугая наволочка, набитая маисовой соломой.

— А теперь, любезный, вытряхивайте добычу на землю, — сухо сказал я Вандоку. — Я прощаю вам доллар и прибавляю половину рупии. — Я достал из кармана монету. — Проваливайте отсюда с условием, что я вас больше никогда не увижу в парке.

— Ну нет, — усмехнулся Вандок. — «Змеиный профессор» не разорится от нескольких пайс, которые он переплачивает мне на джиррах. А из вашего грошового жалования я не возьму ничего. Пока для меня не настанут лучшие времена, я буду лазать сюда…

Он произнес это скромно, почти застенчиво, и мне стало жаль парня.

Если я не трону его добычи, он завтра сам или через подставных мальчишек продаст профессору содержимое мешка, отправится в харчевню и поест впервые за четыре дня. Если же я подниму тревогу, ему не миновать тюрьмы.

Я был судьбой Вандока. Надо было решать задачу. Отпустить его? Но если этот дьявол будет продолжать свои визиты, мой хозяин начнет штрафовать меня за пропажу вверенного мне имущества.

— Вы не пожалеете, добрый человек, если еще когда-нибудь побеседуете со мной, — прервал мои размышления Вандок прежним печальным тоном. — Честное слово, эти гады сейчас все мое пропитание. Позвольте мне не лишаться его. Право, для профессора тут ущерб невелик… Как только я устроюсь на работу, я прекращу это занятие.

В ту минуту я пережил очень много. Я с обостренной ясностью вспомнил, как сам страдал от голода, подобно атому бродяге. И я слабодушно сдался на просьбу хитроглазого проходимца.

— Оставляйте себе десяток джирр, — сказал я Вандоку, потушив фонарь. — Торгуйте ими, и желаю вам приятного аппетита, когда вы завтра начнете кушать похлебку. Только уговор: не тревожьте джирр чаще одного раза в неделю.

— Благодарю вас, — радостно забормотал Вандок, развязывая мешок.

Он быстро управился с джиррами. Было слышно, как шлепались о землю змеи, забрасываемые им на дальний газон.

— Было очень приятно возобновить старинное знакомство с вами, — уже более свободно сказал Вандок, взваливая отощавший мешок на спину. — Я оставил себе восемь экземпляров. Этого мне пока хватит. Разрешите навестить парк в среду, а то в четверг начнется полнолуние.

— Проваливайте, — прошипел я, — можете являться и в полнолуние. По средам я буду спать с часу до двух ночи. Но вообще постарайтесь поскорее убраться из наших окрестностей навсегда.

— Как вы великодушны! — промямлил Вандок и исчез.

Я слышал его быстрые шаги, легкий прыжок, и все стихло.

Безмолвная тропическая ночь сгустилась вокруг меня.

Но на душе у меня было смутно. Я жалел Вандока и был недоволен собой.

III

— А не приходила вам мысль, мисс Лиз, что джирры поедаются какими-нибудь животными? — спросил Мильройс ассистентку, когда я днем доложил ему о недостаче джирр. — Все-таки мы еще очень мало знаем о поведении пресмыкающихся. Что думаете вы, Пингль?

— Следовало бы дать мне Ли в помощь, — ответил я. — Вдвоем нам будет легче уследить, куда исчезают джирры.

— Вы недооцениваете свои способности, Пингль. Я уверен, что вы поймаете беглянок. Но не станем беспокоиться о пустяках. На днях сюда приезжает мой племянник доктор Рольс, и он уладит дело. А вы, Пингль, будьте добры, приготовьте раствор вот по этой формуле…

На лабораторном столе лежала записка. Я удивился, зачем профессору понадобилось записывать формулу: обычно я составлял растворы с его слов.

— И поторапливайтесь, Пингль, — строго сказал Мильройс.

Обратившись к Лиз, работавшей тут же, он продолжал прерванный моим приходом разговор:

— Вы будете, Лиз, совершенно очарованы моим племянником. Чрезвычайно талантливый человек. Несколько лет он прожил на Яве, написал книгу о насекомоядных растениях. Теперь надолго едет в Австралию изучать флору ее южного побережья. Он хочет воспользоваться некоторыми моими советами. Ведь я, кажется, неплохой организатор…

— О да! — невольно вырвалось у меня.

Мильройс медленно повернул голову в мою сторону:

— Ах, Пингль, вы еще здесь? А я полагал, что раствор уже готов. Так вот, Лиз, мы воспользуемся коротким визитом Рольса и проверим тот опыт, о котором я вам говорил. А кстати и разберемся в джиррах. Он должен отлично знать. Ведь он…

Раствор как раз был к этому моменту готов.

— Исполнено, профессор, — сказал я.

Лиз с недовольством посмотрела на меня.

— Как вы меня испугали, Пингль!

— Благодарю вас, Пингль, — сказал профессор. — Я сам профильтрую раствор.

Мне оставалось откланяться и покинуть лабораторию.

Через несколько дней как-то утром Ли сказал мне:

— Ночью приехал племянник профессора.

Мне очень хотелось посмотреть на гостя, но как раз в парке было много работы, и мне никак не удавалось увидать приезжего.