Приключения Рольфа - [3]

К вечеру он так уставал, а утром ему так хотелось спать, что он не в состоянии был читать обычных молитв и мало-помалу совсем отвык от этой привычки. Чем больше присматривался он к своим родственникам, тем больше порочных наклонностей находил у них. Как возмутился он, когда в один прекрасный день понял, что куры, которых дядя его приносил откуда-то ночью, попадали сюда без ведома и согласия их владельцев. Микки поспешил обратить всё это в шутку и только как бы невзначай сказал Рольфу, что ему следует скорее начать работать по ночам. Слова эти были для Рольфа одним из многих указаний на то, в какое нехорошее место попал он, бедный сирота.

Доблестный дядя не сразу уяснил себе, должен ли он смотреть на молчаливого мальчика, как на лицо высшего разряда, которого следует бояться, или низшего, которое следует держать в страхе. Но убедившись в покорности Рольфа, Микки расхрабрился и всё чаще и чаще стал наносить ему побои; Рольф переносил последние легче, чем постоянные придирки и воркотню тётки. И вот всё хорошее, что было посеяно в душе его покойной матерью, стало мало-помалу колебаться под влиянием такой ужасной обстановки.

Рольфу до сих пор не удавалось найти себе товарищей среди деревенских мальчиков; случай натолкнул его на неожиданного друга.

Однажды весною он встал до восхода солнца и погнал корову в лес. Он встретил незнакомого человека и очень удивился, когда тот подозвал его. Подойдя к нему ближе, он увидел, что это человек высокого роста, с тёмной кожей и чёрными прямыми волосами с проседью… индеец, без сомнения. Незнакомец протянул ему мешок и сказал:

— Я загнал енота в это дупло. Подержи мешок, а я вгоню его туда.

Рольф охотно согласился на это и подержал мешок у дупла, а индеец вскарабкался по дереву до второго отверстия повыше и, просунув палку в дупло, пошевелил ею там несколько раз. В дупле послышалось царапанье, и мешок вдруг наполнился и сделался тяжелее. Рольф с торжествующим видом поспешил завязать его. Индеец усмехнулся и спрыгнул на землю.

— А теперь что будешь делать с ним? — спросил Рольф.

— Учить собаку, — был ответ.

— Где?

Индеец указал в сторону Эземукского пруда.

— Так ты, значит, тот певец-индеец, который живёт под Эбской скалой?

— Да. Некоторые называют меня так. Настоящее моё имя Куонеб.

— Погоди часок, я вернусь и помогу тебе, — сказал Рольф, в котором сразу проснулся врождённый охотничий инстинкт.

Индеец кивнул головой в знак согласия.

— Крикни раза три, если не сразу найдёшь меня, — сказал он, перекидывая через плечо палку, на конце которой и на приличном расстоянии от его спины висел мешок с енотом.

Рольф погнал корову домой.

Он предложил свои услуги индейцу под влиянием внезапно охватившего его увлечения, но, как только вернулся к обычной суетливой обстановке дома, сразу почувствовал, как трудно будет ему вырваться оттуда. Долго ломал он себе голову над тем, какой предлог выдумать, чтобы отлучиться, и наконец остановился на двух поговорках: «Если не знаешь, как тебе поступить, не поступай вовсе» или «Если не можешь добиться чего-нибудь деликатным способом, иди напролом».

Он накормил лошадей, вычистил конюшню, подоил корову, накормил свиней, кур, телят, запряг лошадь, наколол дров и свёз в дровяной сарай, выпустил овцу, привязал лошадей к телеге, процедил молоко в крынки, подсыпал побольше кукурузы в кадку для корма свиньям, помог вымыть посуду после завтрака, исправил изгородь, принёс картофелю из подвала, работая всё время под аккомпанемент сварливого языка тётки. Кончив всё это, он погнал опять корову в лес с твёрдым решением вернуться поскорее.

4. Охота на енота приносит Рольфу много неприятностей

Не час, а целых три часа прошло, пока Рольф добрался до Пайпетевского пруда. Он никогда ещё не был в этом месте; громко и отрывисто крикнул он три раза, как это было условлено раньше, и тотчас же получил ответ и указание, куда идти. Куонеб стоял на верхушке утёса. Увидя Рольфа, он провёл его к южной стороне вигвама. Рольфу представилось, что он вступает в новую жизнь. Некоторые из прежних соседей его в Риддинге, хорошо знавшие индейцев, много рассказывали ему о замечательном искусстве краснокожих в стрельбе из лука. Сам Рольф раза два встречался с проходившими мимо индейцами и до отвращения бывал поражён их грязным, нищенским видом. И вот здесь, в вигваме, он увидел нечто другое; идеального ничего не было, ибо по одежде своей индеец походил на бедного фермера, кроме головы и ног: голова у него была обнажена, а на ногах были надеты мокасины, украшенные бусами. Покрыт вигвам был парусиной с нарисованными на ней священными символами. Над огнём висел медный котелок продолговатой формы, какие изготовляются в Англии для продажи индейцам, а тарелки были сделаны из берёзовой коры и липового дерева. Ружьё и охотничий нож были произведениями рук бледнолицых, зато лук, стрелы, лыжи, том-том и футляр для ружья из кожи дикобраза были сделаны, очевидно, самим индейцем из материала, добытого им в лесу.

Индеец провёл Рольфа к себе в вигвам. Собака, почти ещё щенок, сердито заворчала, почувствовав ненавистный запах бледнолицего. Куонеб слегка ударил щенка по голове, что значило по-индейски: «Успокойся, всё хорошо». Отвязав затем собаку, он вывел её из вигвама.