Приключения Родрика Рэндома - [2]

Каждый разумный читатель с первого взгляда заметит, что я не уклоняюсь от истины в передаче фактов, которые в основном подлинны, хотя подробности изменены и замаскированы, чтобы избежать сатиры на отдельные личности.

Мне остается упомянуть о причинах, по которым в качестве главного героя этого произведения я избрал шотландца; главным образом они заключаются в том, что соответствующее его происхождению и нраву образование, которое я дал ему, он не мог бы приобрести в Англии^{2} на те скудные средства, какими, согласно моему плану, он располагал. У меня была также возможность описать простоту нравов в отдаленных уголках королевства, более им свойственную, чем другим местам, расположенным поблизости от столицы. И, наконец, склонность шотландцев к путешествиям оправдывает мое решение нарисовать выходца из этой страны.

Дабы чувствительного читателя не оскорбили бессмысленные проклятия, слетающие с уст некоторых лиц в этих мемуарах, я должен заявить, что, по моему разумению, ничто с большей очевидностью не подтверждает нелепости этих ругательств, чем точная и буквальная передача речей, в которых они встречаются.

Назидательная басня

Молодой художник, уступая шутливому расположению духа, изобразил сценку беседы между медведем, совой, обезьяной и ослом, а для того, чтобы она бросалась в глаза, была посмешнее и понравоучительнее, он наделил каждого участника каким-нибудь свойством человеческой природы и атрибутами, ей присущими.

Мишка был изображен в обличье старого, беззубого пьяницы и солдата, сова восседала на ручке кофейника, с очками на носу, и, казалось, была погружена в чтение газеты, а осел, украшенный огромным париком с косичкой (не скрывавшим, однако, его длинных ушей), позировал для портрета обезьяне, представшей с необходимыми для художника принадлежностями.

Эта забавная группа вызывала веселую улыбку и всем нравилась до той поры, покуда какой-то зловредный шутник не сказал обиняком, что все сие вместе есть пасквиль на друзей художника; как только эту клевету подхватила молва, те же самые люди, которые одобряли картину раньше, встревожились и даже узрели самих себя в разных фигурах.

Среди них была некая достойная особа, уже в летах, ранее служившая в армии и имевшая добрую славу; возмущенная якобы нанесенной ей обидой, она явиласъ к художнику и, застав его дома, заявила:

— Послушайте, вы, мистер обезьяна! Уверяю вас, хотя медведь и потерял зубы, но лапы у него еще остались, и он пьян не в такой мере, чтобы не заметить вашей наглости. Тысяча чертей! Эта беззубая челюсть, сэр, гнусная клевета! Не воображайте, будто я так одряхлел, что не способен отомстить!..

Тут он был прерван приходом ученого врача, который в ярости приблизился к преступнику и воскликнул:

— Пусть павианьи уши меньше ослиных! Но не увиливай, ибо, клянусь бородой Эскулапа, в этом парике нет ни одного волоска, который не поднялся бы дыбом, чтобы осудить тебя за оскорбление личности. Поглядите, капитан, как этот презренный молокосос нарисовал эти локоны! Пусть цвет их другой, но форма и накладка те же самые!

Он еще продолжал вопить, когда приковылял почтенный сенатор и, подступив к виновнику преступления, заорал:

— Эй, ты, мартышка! Я покажу тебе, что могу читать не только газеты, да притом без помощи очков! Вот твоя собственноручная денежная расписка! Если бы я не ссудил тебя деньгами, ты бы сам походил на сову, так как не смел бы показываться при дневном свете, неблагодарный, злоречивый плут!

Тщетно изумленный художник убеждал, что не имел намерения кого бы то ни было оскорблять или изображать то или иное лицо. Ему заявляли, что сходство слишком большое, чтобы этого не заметить, и честили его наглым, злокозненным и неблагодарным. Их вопли были подслушаны. Так до конца своих дней капитан остался медведем, доктор — ослом, а сенатор — совой.

Читатель христианского мира! Я прошу тебя, ради бога, помни сей пример, когда ты станешь читать нижеследующие страницы, и не пытайся присвоить себе то, что принадлежит сотням других людей. Если ты встретишь личность, напоминающую тебя самого какой-нибудь незавидной чертой, помалкивай: уразумей, что одна черта еще не делает лица, и если ты, быть может, обладаешь утиным носом, то такой же нос и у двадцати твоих соседей.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ РОДРИКА РЭНДОМА

Глава I

О моем рождении и происхождении

Я родился на севере Соединенного королевства, в доме моего деда, джентльмена, располагавшего значительными средствами и влиянием, который много раз прославил себя услугами, оказанными родине, и был примечателен своими способностями к законоведению, применяемыми им, в качестве судьи, с большим успехом преимущественно против нищих, к которым он питал необъяснимое отвращение.

Мой отец, младший его сын, влюбившись в бедную родственницу, жившую при старом джентльмене на положении экономки, тайно женился на ней, и я был первым плодом этого брака. Во время беременности некое сновиденье столь обеспокоило мою мать, что супруг, утомленный ее докучливыми настояниями, обратился наконец к провидцу-хайлендеру^{3}, чье благоприятное истолкование он охотно обеспечил бы заранее с помощью взятки, но нашел оного провидцанеподкупным.