Приключения первого бессмертного человека на Земле - [8]

Особенно потянулись к нему церковные иерархи, ну, попы, люди, как правило, тучные, страдающие от всяких варикозов и тромбофлебитов.

От этих клиентов он получал особенно большие деньги. Кроме того, они дарили ему редкие, дорогие иконы, которыми он украсил свою квартиру.

Какой‑то архимандрит стал Олегу лучшим другом и, побывав у него в гостях, сагитировал креститься.

К тому времени отец уже работал в Неаполе.

А Олег Джангозин дважды в неделю играл в теннис. Построил трёхэтажную дачу, заимел автомобиль «мерседес», собирался приобрести какой‑то подмосковный санаторий, чтобы устроить там частную хирургическую клинику.

И тут кто‑то рассказал ему о статье отца в журнале «Сайенс генетикс».

…Может быть, эта биография Джангозина поможет вам в поисках моего отца.

6

Было утро. Был мой день рождения.

Я был счастлив тем, что, наконец, дорвался до моря, что плыву рядом с отцом в настоящей морской воде. Если всё будет так, как мечтает отец, если, не разбив браслета, доживу до конца роста и стану бессмертным, я бы хотел всегда жить рядом с морем.

Только когда мы вышли из воды на песок пляжа, я подумал о том, что не получил никакого подарка. Обычно в этот день отец и Ольга Николаевна при всей нашей тогдашней бедности ухитрялись подарить что‑нибудь неожиданное.

«Ну и что такого, что не получил подарка, — подумал я, — отец подарил целое море.»

И в эту минуту услышал:

— Не одевайся. Надень только футболку, чтобы защититься от солнца, остальную одежду и кроссовки клади сюда, на поролон вместе с моими вещами.

— Зачем?

— А мы сейчас поплывём вон туда – он указал в сторону гавани.

— Зачем? – переспросил я, надевая липнущую к мокрому телу футболку.

— Бери мат с одеждой, клади его на воду. Будем плыть и толкать его перед собой.

Теперь я понял, для чего он тащил поролон из кастелло. Было непонятно лишь, почему и куда мы должны транспортировать наши вещи таким необычным способом. Выспрашивать отца бесполезно. Он всегда говорит только то, что считает нужным и когда считает нужным.

Сначала он плыл чуть впереди, толкая наш плотик. Затем я сменил его, стал продвигаться вслед.

Одна из кроссовок всё‑таки соскользнула в воду и стала погружаться, хлюпая и пуская пузыри.

Я тут же нырнул за ней, ухватил. Левое плечо словно полоснуло ножом или чем‑то ошпарило.

Студенистые медузы колыхались в толще воды, как в невесомости.

Должно быть, я вскрикнул, потому что отец оглянулся.

— Что с тобой?

— Ничего.

И тотчас вторая медуза обожгла лодыжку.

— Куда мы плывём? – крикнул я вслед отцу.

Он опять обернулся. Седые вихры его прилипли ко лбу, лицо было счастливым, как у маленького ребёнка.

— Смотри! – он указал на небольшую яхту, привязанную цепью к мотающемуся на воде красному бую. – Это, капитан, тебе!

…Вам никогда не понять, что испытал я, проживший всю свою жизнь, в сущности, в тюрьме.

Ухватившись за цепь, я быстро забрался на яхту. Прегнулся через поручни, принял из рук отца наш плотик. А ему подняться было трудно. Несколько раз срывался, плюхался в воду, пока я не заметил на палубе прочный верёвочный трап.

Оказавшись рядом со мной, отец перевёл дыхание, посмотрел на меня и нахмурился.

— Видишь, в первый же раз тебя обожгли медузы. Вон какие красные следы… Будь здесь особенно осторожен. Не стукнись браслетом о борт… Ну что ж, давай покажу тебе яхту.

Это было новенькое белое судно. Парусно–моторное. С каютой, где стояли две койки и столик возле иллюминатора, кухонькой–камбузом с газовой плитой и холодильником. В надстройке – рулевая рубка со штурвалом, компасом и какими‑то другими приборами. Внизу в отдельном помещении хранились спасательные круги, плотики, ласты. И две маски с трубками. Для подводного плавания. Да ещё красная резиновая лодка с вёслами.

— Документы пока что оформлены на моё имя, — сказал отец, когда мы поднялись на палубу. —Освоишься, подрастёшь, сдашь экзамен – станешь полным хозяином.

Он снял с шеи ключ на шнурке, подал.

— Нужно спуститься к бую, снять замок с цепи. Отправимся в плавание.

— Куда?

— Угадай!

— Под парусом?

— Пойдём пока на моторе. У нас полный бак бензина.

— Куда всё‑таки?

— Говорю, угадай!

Упрямый. Так и не сказал.

Отвязавшись от буя, мы вышли между двух волнорезов в открытое море и повернули налево.

— А ты почему так ловко умеешь управлять яхтой? —спросил я отца, стоя рядом с ним у штурвала.

— Когда жил в Неаполе, один коллега давал мне такую возможность проветриться. Тогда‑то я и сдал экзамен на право вождения. Кстати, яхту нужно назвать, а то она пока под фабричным номером. Как мы её назовём?

— Не знаю.

— Давай в память твоей мамы – Маша? Она никогда не видела моря.

…Перед глазами возникло далёкое кладбище у церкви. Крест над могильной плитой.

— Конечно, пусть будет «Маша».

Слева тянулась плоская линия песчаных пляжей, за которыми вставала цепь зелёных холмов с белеющими среди деревьев домиками.

Справа до горизонта сверкала морская гладь. Наверное, такая же зовущая, как в каком‑нибудь пятнадцатом веке, во времена великих географических открытий. Дома, в России, осталась зачитанная мною книга о знаменитых мореплавателях, и я подумал о том, что теперь на Земле больше нечего открывать. А ведь я уже давно хотел стать капитаном. И отец знал об этой мечте. Вроде бы не одобрял. А сам подарил яхту!