Приключения Перигрина Пикля - [29]

Перечислять все злосчастные фокусы, какие он выкидывал со своим дядей и другими людьми, пока ему не пошел четвертый год, — труд не легкий и не очень приятный. Примерно в это время он был отправлен с провожатым в школу по соседству, чтобы, по выражению его доброй матери, предохранить его от беды. Однако здесь он почти ни в чем не преуспевал, кроме проказ, которым предавался безнаказанно, потому что школьная учительница не осмеливалась досаждать богатой леди применением чересчур строгих мер к ее единственному ребенку. Впрочем, миссис Пикль была не настолько слепа и пристрастна, чтобы радоваться такой неуместной снисходительности. Пери был взят от этой вежливой учительницы и вверен руководству педагога, которому было приказано назначить такие наказания, какие мальчик, по его мнению, заслуживает. Этим правом он не преминул воспользоваться; его ученика регулярно секли два раза в день, и по прошествии восемнадцати месяцев, в течение коих Пери проходил этот курс дисциплины, педагог объявил, что это самое упрямое, тупое и своенравное существо, какое когда-либо попадало к нему на выучку; вместо того чтобы исправиться, он, казалось, ожесточился и укрепился в своих порочных наклонностях и утратил малейшее чувство страха, равно как и стыда.

Его мать была крайне удручена такою тупостью, которую она считала унаследованной от отца и, стало быть, непреодолимой, несмотря на все усилия и заботу. Но коммодор радовался грубости его натуры и в особенности был доволен, когда, наведя справки, узнал, что Пери поколотил всех мальчиков в школе, — факт, на основании которого Траньон предвещал ему счастье и благополучие в дальнейшей его жизни, заявляя, что в его возрасте он сам был точь-в-точь таков.

Ввиду того, что мальчик, которому шел седьмой год, столь преуспел под розгой своего беспощадного гувернера, миссис Пикль посоветовали отправить его в пансион неподалеку от Лондона, находившийся в ведении человека, славившегося своим успешным методом воспитания. Этому совету она последовала с сугубой готовностью, ибо в скором времени ждала второго ребенка и надеялась, что тот поможет ей забыть о досаде, какую вызвали в ней малообещающие таланты Пери, или по крайней мере потребует ее забот и тем самым поможет ей перенести разлуку с другим сыном.

Глава XII

Перигрина отдают в пансион. — Он обращает на себя внимание своими дарованиями и честолюбием

Коммодор, узнав о ее решении, против которого ее супруг не посмел привести ни малейших возражений, так сильно заинтересовался судьбой своего любимца, что снарядил его на собственный счет и сам проводил его до места назначения, где внес вступительную плату и поручил его сугубым заботам и руководству помощника учителя, который, будучи ему рекомендован как способный и честный человек, получил вперед приличную мзду за свой труд.

Это проявление щедрости надлежало считать благоразумным поступком; помощник был действительно человек ученый, добросовестный и здравомыслящий; и хотя он и вынужден был благодаря возмутительному капризу фортуны занимать должность младшего учителя, но единственно его способности и усердие создали школе такую высокую репутацию, какой ей никогда не могли бы доставить таланты его начальника. Он установил порядок строгий, но отнюдь не суровый, введя ряд правил, приспособленных к возрасту и пониманию всех школьников, и каждого нарушителя судили по справедливости его товарищи и подвергали каре согласно решению, вынесенному присяжными. Ни один мальчик не был наказан за непонятливость, но дух соревнования пробуждали своевременной похвалой и искусным сравнением и поддерживали раздачей маленьких наград, которые присуждались тем, кто обратил на себя внимание своим прилежанием, хорошим поведением или дарованиями.

Приступив к воспитанию Пери, этот учитель — его фамилия была Дженингс, — следуя своему неизменному правилу, исследовал почву, то есть стал изучать его характер, чтобы действовать сообразно его наклонностям, которые были странно извращены по причине нелепого воспитания. Он обнаружил в нем упрямство и бесчувственность, которая развилась у ребенка постепенно за долгий период притупляющих наказаний; сначала на него ни малейшего впечатления не производили те похвалы, которые воодушевляли прочих школьников, и никакие упреки не могли пробудить честолюбие, погребенное, так сказать, в могиле позора. Поэтому учитель прибег к презрительному пренебрежению, с помощью которого старался излечить эту упрямую душу, предвидя, что если сохранились в нем какие-то семена чувства, такое обращение неизбежно приведет к их прорастанию. Его рассуждения оправдались на деле: мальчик в скором времени начал наблюдать; он заметил знаки отличия, которыми была вознаграждена добродетель, устыдился той презренной фигуры, какой являлся он среди своих товарищей, не только не искавших, но даже избегавших беседы с ним, и буквально стал чахнуть от сознания собственного ничтожества.

Мистер Дженингс видел это и радовался его унижению, которое решил продлить, насколько было возможно, не подвергая опасности его здоровье. Ребенок потерял всякий интерес к играм, почувствовал отвращение к пище, стал задумчивым, искал уединения, и часто его заставали в слезах. Эти симптомы ясно указывали на пробуждение его чувств, к которым его наставник счел теперь своевременным обратиться, и вот мало-помалу он изменил свое отношение, перейдя от напускного равнодушия к заботливости и вниманию. Это вызвало благодетельную перемену в мальчике, глаза которого засверкали однажды от удовольствия, когда его учитель произнес с притворным удивлением такие слова: «Вот как, Пери! Вижу, что способности у тебя есть, когда ты считаешь нужным пользоваться ими!»