Приключения парижанина в Океании - [3]

— Мы отплываем завтра утром, как только я сведу счеты с моим шоколадным противником.

— Тебе больше нечего делать в этом притоне, не лучше ли нам убраться отсюда?

— Вот только скажу два слова одному из игроков — мне надо расплатиться с ним перед отплытием — и я в твоем распоряжении.

Молодой человек стал пробираться сквозь толпу, а его приятель продолжал наблюдать за этим столь необычным спектаклем. Под бесчисленным множеством подвешенных к потолку разноцветных бумажных китайских фонариков постоянно передвигалась целая толпа китайцев самого разного возраста. Казалось, они сбежали с китайских ширм и все, как один, были в блестящих, порой сильно засаленных, шелковых халатах. Отупевшие от опиума китайцы толпились у стойки, где им подавали в маленьких чашечках самые невероятные блюда китайской кухни, и у столов, за которыми шла игра.

Играли в адский «макао». Сама игра в «макао» хорошо известна во Франции: играют банкомет и любое число понтеров, причем играть можно как одной, так и несколькими колодами. Банкомет сдает всем по одной карте рубашкой вверх, затем каждый либо говорит «достаточно», либо, если он получит мелкую карту, просит прикуп. Но теперь карты сдаются уже в открытую. Понтер, получивший короля, даму или валета или же набравший в сумме после последующих раздач больше девяти очков, проигрывает, он бросает карты на стол и отдает свою ставку банкомету. Банкомет последним объявляет, сколько у него очков; в случае проигрыша он возвращает не успевшим проиграть понтерам их ставки. Если одному из игроков во время первой раздачи выпадает девятка («девятка с первого захода»), он открывает свою карту, и банкомет вручает ему тройную ставку. Те, кому выпали восьмерка или семерка, получают в первом случае двойную ставку, а во втором — забирают свою ставку обратно.

Богатые негоцианты из Южного Китая и с острова Хайнань, из Гуандуна и других более отдаленных провинций страны приезжают в этот португальский ад, чтобы удовлетворить свою вошедшую в поговорку страсть к игре. Макао — это Монте-Карло Дальнего Востока, единственное место, где разрешены азартные игры. Ведь Сын Неба[13] запретил их в своих владениях, а нарушение его указов строго карается!

Хотя китайцы составляли большинство играющих, в зале находились также люди, одетые по-европейски; два или три десятка донов Бартоломеу ду Монти, темнолицых, словно загримированных под злодеев из мелодрам, все, как один, с огромнейшими шпагами, принадлежавшими автору «Лузиад»; несколько прибывших из Европы настоящих португальцев в блестящих мундирах правительственных чиновников и, наконец, немало американцев, бородатых, широкоплечих, с грубыми, охрипшими от выпитого виски голосами, в большинстве своем они служили офицерами на кораблях, перевозивших китайских кули.

Банкомет, человек лет шестидесяти, в огромных очках, с седой косой, толстыми губами, жиденькой бородкой и неправдоподобно длинными ногтями, очень ловко сдавал засаленные, как воротничок судебного исполнителя, карты. Он раскачивался из стороны в сторону и бросал сквозь стекла своих огромных очков жадные взгляды на пачки банкнот, на стопки долларов и фунтов стерлингов, не упуская из виду при этом и более мелкие монеты. Стараясь сохранить невозмутимость, что выглядело довольно комично, он с важным видом внимательно следил за игрой и ловко одной рукой пододвигал двойные и тройные ставки к редким удачливым понтерам, а другой с помощью маленького молоточка из слоновой кости загребал выигранные им ставки. Проделывал он это с такой наглой и нескрываемой радостью, что один из американских капитанов, увидев свой еще недавно туго набитый кошелек полностью опустевшим, сделал в конце концов то, с чего ему следовало бы начать, — стал внимательно следить за маневрами старого крупье. Через несколько минут у соотечественника Кожаного Чулка[14] уже не оставалось никаких сомнений. Незаметно, стараясь не привлекать к себе внимания, он осторожно, словно охотник на бизонов на Дальнем Западе, пробрался сквозь толпу и в конце концов остановился за спиной банкомета.

— Несчастный каторжник!.. Шулер!.. Грязная собака!.. — воскликнул американец.

В зале мгновенно воцарилась тишина. Затем своими сильными руками человека, привыкшего стоять за штурвалом, моряк схватил за косу банкомета и так грубо дернул за нее, что тот полетел со стула вверх тормашками. Не обращая внимания на его отчаянные вопли, американец вытащил складной нож, разрезал сверху донизу три или четыре халата, в которые было упаковано заплывшее жиром тело китайца, и — о чудо! — сотни семерок, восьмерок, девяток посыпались оттуда на пол, к великому возмущению игроков, считавших до этого банкомета образцом честности. В зале тут же поднялся невообразимый шум, чем воспользовались находившиеся здесь Бартоломеу: они бросились к столу, где лежали деньги. Все, кроме самого Бартоломеу ду Монти.

И вдруг Фрике, внимательно наблюдавший за этой сценой, почувствовал острую боль в правом плече. Он тут же оглянулся и увидел прямо перед собой своего противника, который, подняв кинжал, собирался нанести ему второй удар. Но молодой человек ловко схватил нападающего за руку. Тот, чувствуя, как у него затрещали суставы, закричал: