— Смотрите-ка, — проговорила вдруг Магда. — Началось наводнение, смыло всю мишуру, и вдруг объявились интересные вещи. Оказывается, в командах только два слабохарактерных человека: Ондра и Рацек.
Магда засмеялась и повернула обратно. Рацек побрел за ней, пытаясь ее догнать. Магда не шла, а бежала. Тогда Рацек замедлил шаг.
Ребята, оставшиеся у костров, сделали шесты из нескольких сосновых палок. С одного края они расщепили палки, сделав из них нечто вроде вилок, другой конец воткнули в землю. Укрепили сверху весла и на веслах развесили свои мокрые пожитки. Палатки сушились прямо на земле. В котелках варилось какао, издавая приятный, чудесный запах неизвестного ароматного цветка.
Рацек повернулся спиной к огню и зябко потер руки, хотя было уж не так холодно.
— Ребята, — сказал Рацек, — Ондра сам исключил себя из коллектива. Он убежал.
— Как это убежал? — вскинулся кто-то. — Куда?
— Об этом не будем говорить.
— Но здесь все его вещи!
— Мы пошлем ему их из Праги.
Все замолчали. Рацек потер лоб. Мысли у него разбегались, словно стадо непослушных овечек.
— Ну, вот и все.
— Нет, не все, — вдруг решительно возразил Карлик. — Тогда у пещеры я сказал…
Рацек прищурил глаза.
— Извини. Я подумал совсем о другом. — Рацек оглянулся. На лице его мелькнуло какое-то странное выражение. Но это было только прелюдией, и заметила его только Магда. — Хорошо, Карлик, говори. Ты же у нас молодец.
— Да, — ответил Карлик, криво усмехнувшись. Он поднял руку, словно призывая к тишине, затем запустил пальцы в волосы и сдернул с головы обруч таким жестом, словно снимал корону. И, пока он говорил, пальцы его крутили проволоку обруча. — Было пять «альбатросов». Трое из них подвели вас: Ондра, Румик и я. Я беру всю вину на себя. Я был капитаном «Альбатроса». Дальше решайте вы.
Бух! Карлик плюхнулся на место. В руках он держал сломанный обруч. Карлик невесело засмеялся и посмотрел на Зикмунда.
Зикмунд встал… Ровно через три минуты «Альбатрос» остался без капитана. За отставку Карлика голосовали все, включая Румика.
Карлик швырнул обломки обруча в огонь. Корона теперь не нужна — пришел конец его капитанству.
Некоторое время все молча глядели на Карлика: трудно, конечно, сразу представить его просто матросом, рядовым членом экипажа. Но Карлик выглядел таким же, как всегда, только волосы поднялись торчком, образовав большую лохматую шапку. Но в этом уже был повинен сломанный обруч.
Тут поднялся Франта-Мышка.
Франта почти впервые в жизни попросил слова, но теперь это почему-то никого не удивило. В это памятное утро ребята вообще ничему не удивлялись. Даже тому, что Франта предложил избрать капитаном Эмиля. Только Стракош засмеялся, вероятно вспомнив свое пророчество в пещере. Но ребята не обратили на этот смех никакого внимания. Все ждали слова Эмиля: что он сделает, как ответит?
Но Эмиль ничего не ответил. Он просто-напросто спал.
Эмиль примостился у костра, свернувшись клубком, опустив подбородок на грудь и наклонившись в ту сторону, где сидела Иванка. Иванка подпирала его плечом, чтобы он не упал и не проснулся. Она тихо приложила палец к губам:
— Тс-с!
— Тс-с! — загудел с другой стороны прямо в ухо Эмилю Патичка. — Вставай, будущий капитан!
Эмиль вздрогнул и широко раскрыл свои коричневые изумленные глаза.
— Кто?.. Что?
— Да ты! Капитан «Альбатроса»!
В глазах Эмиля вспыхнули какие-то золотистые огоньки… Это был прилив безмерной радости, достижение желанной вершины… и падение. Эмиль почувствовал, что может произойти большая и непоправимая ошибка.
Едва он пересилил себя и не крикнул, что согласен, что он будет капитаном, как прозвучал голос Румика.
Воронье крыло свесилось ему на лоб, прикрыло подбитый глаз, и Румик чем-то неуловимо стал похож на машину, у которой погасла одна фара.
— Что такое? — развел Румик руками. — Нет, Эмиль не может быть капитаном «Альбатроса» — ведь он с «Утки»!
— Смотрите-ка! — Рацек хлопнул в ладоши. — Замечательно! Этого я ожидал! И, главное, от Румика!.. И все молчат? Никто не хочет ему ответить?
— Я скажу. Минутку, — сказал Аква. — Слушай, Румик. Когда ребята плыли с Рацеком к пещере за Ондрой, кто это были, по-твоему, «альбатросы» или «утята»?
— Тра-та-та! — затрубил Патичка в ладонь. — А когда мы плыли искать девчонок, кто мы были по-твоему: «утята» или «альбатросы»?
Зузка решительно отбросила косу:
— А когда мы сюда переезжали, — пискнула она, — кто мы были? А? Кто? Гоп-тра-ля-ля!
— При чем тут «гоп-тра-ля-ля»? — пробурчал Виктор. — Мы были… ну, мы были… просто…
— Мы были просто спортсменами, — подсказал Франта-Мышка.
Но его слова утонули в гомоне, вызванном ораторским искусством Виктора.
— Были мы коллективом, сплоченным коллективом, — сказал Рацек твердо. — Коллективом и останемся, хотя и разделенным на две лодки, — ведь на одной нам просто не поместиться, да еще с багажом в придачу. Ясно?
Всем было уже все ясно, и все продолжали смеяться, правда уже не над Виктором. Просто было очень весело.
— Да здравствует «Альбаутка»! «Альбаутка»! — закричал Франта-Мышка с внезапным вдохновением.
Опять раздался дружный смех. Вот это да: «Альбаутка»!
— Или нет, «Уткатрос»!
