Ондра повернулся спиной к реке. У него пропала охота смотреть на лодки — слишком тяжело. Он кинул взгляд на Румика и Карлика, которые возились у костров, яростно и пока безрезультатно раздувая огонь — пока ни от одного, ни от второго костра не поднималась ни одна струйка дыма. Ондра подошел ближе и стал наблюдать, как Румик старательно складывает штабелем тонкие сосновые ветки. Румик поднял голову, словно почувствовал умоляющий, просительный взгляд Ондры. Но черный глаз Румика, сверкавший сквозь прядь волос, тотчас же отвернулся куда-то в сторону. Он ревниво следил за костром Карлика, от которого взвилась вверх тоненькая струйка дыма.
Взгляд Румика перескочил с Ондры на костер, с костра — на Карлика и опять на Ондру. Как слепень. Потом снова приковался к костру. Нет, у него не было времени думать сейчас о чем-нибудь другом. Ведь речь шла о поединке, о великой чести стать перворазжигателем костра!
Посредине костра Карлика возвышалась «растопка», похожая на маленькое деревце. Карлик выбрал ее из самых сухих поленьев, осторожно расщепил, словно хотел вырезать искусственную шишку, и воткнул в землю. То же самое сделал и Румик. Но «растопка» Карлика быстро вспыхнула, а у Румика только затлела и сразу погасла. Основание костра у Румика было сложено из слишком мокрых веток. Значит, надо скорее сложить новые ветки. Румик трудился молча и быстро, как в лихорадке. Карлик тоже не произносил ни слова. Оба сидели на корточках у своих костров и даже ни разу не оглянулись.
Когда Рацек приплыл обратно с первым грузом и девочками, огонь уже полыхал в обоих кострах. Девочки, восхищенно галдя, столпились над соперниками. Патичка и Виктор одобрительно фыркали. Даже Рацек и тот постоял у костров минутку. Костры Карлика и Румика свидетельствовали о том, что не пропал для них опыт лагерной жизни.
Да, это было настоящим поединком, а Карлик и Румик — достойными соперниками!
Рацек повернулся, но его схватил за брюки Румик.
— Рацек, — зашептал он, — Ондра ушел.
— Куда?
— Вдоль берега. По течению реки. Я видел, правда вскользь! — Румик стрелял своим глазом во все стороны. — Я прокричал ему вслед, но бежать за ним не мог: у меня бы тогда погас костер и я бы проиграл Карлику…
— Когда это было? — сухо спросил Рацек.
— Да четверть часа назад, — сказал Карлик, — но шагал он, как лев. Даже не оглянулся.
— Вернется как миленький, — успокоил его Рацек, повернулся и отошел от костра.
Но сердце у него сжалось от неприятного предчувствия. Какую очередную глупость выдумал Ондра? Какой еще план созрел под этим смешным вихром, под этим петушиным гребнем? Выдернуть бы ему этот вихор, и конец всем дурацким выдумкам!
Рацек с мрачным видом сел в «Утку». Надо съездить еще раз на Безымянную реку, а здесь тем временем все соберутся. Наверное, и Ондра. Да нет, не наверное, а обязательно. Куда он денется?
Спустя некоторое время Рацек снова пристал к берегу. Уже издали был виден огонь двух костров, а когда лодки приблизились, можно было различить языки пламени, которые лизали дно котелков. Девочки уже принялись за хозяйство.
— Да, туристы из них неплохие, — заметила Магда.
— Неплохие, — рассеянно отозвался Рацек.
Он отыскивал глазами небольшую коренастую фигуру, увенчанную знакомым хохолком, который он собирался как следует отодрать. Нет, Ондры нигде не видно. Тогда Рацек вопросительно поглядел на Румика, а Румик сразу понял этот взгляд. Он откинул со лба прядь и покачал головой.
— Магда, — сказал Рацек, с трудом выговаривая слова, — Ондра убежал.
Магда посмотрела на него с удивлением.
— Куда убежал?
— Наверное, в Тын[10], у него там тетка и дядя.
Рацек и Магда зашагали в одном направлении. Они молча прошли к краю небольшого леска, туда, где начиналось поле. Поле было мокрым. Несозревшие хлеба полегли от дождя, на краю поля темнела полоска разрыхленной земли, переходящая в покрытый травой склон над рекой. В глине зияли глубокие следы, словно здесь прошел не паренек, а взрослый, солидный мужчина в огромных ботинках. На сырой земле ноги у него, очевидно, разъезжались в разные стороны.
— Ну, далеко ему не уйти, — сказала Магда.
Рацек покачал головой:
— Такой, как Ондра, пройдет.
Он глядел на цепочку следов, бегущую все дальше и дальше вдоль берега, и ему вдруг представилась эта небольшая крепкая фигурка, которая оставила эти следы. Извилистая линия берега то поднималась, то опускалась с пригорка на пригорок. Там, где раньше бежали небольшие ручейки, теперь стремительно неслись бурные потоки. Но Ондра избрал себе определенное направление и теперь твердо идет к цели. Идет, не разбирая дороги. Спотыкается, может, даже падает, но потом опять встает и идет вдоль реки к Тыну. И ни разу не оборачивается… Идет и идет, неизвестно куда и неизвестно к кому.
Неужели он убежал, испугавшись наказания? Не может быть! Совсем не в характере Ондры…
Рацек повернул назад, но Магда все еще глядела вдаль.
— Кто бы сказал, что именно этот паренек…
Рацек пожал плечами:
— Дьявол в них разберется! Вот доставлю его домой и больше никогда, никогда… Лучше сто раз потерпеть поражение на ринге или в гонках. По крайней мере, не так болезненно.
