Приключения маленького лорда - [13]

Гоббс опять очень громко высморкался.

– Я не забуду вас, – сказал он, как и Дик, немного хриплым голосом. – И вы тоже не забывайте меня, когда попадёте в британскую аристократию.

– Я не забуду вас, где бы ни жил, – ответил маленький лорд. – Я провёл с вами самые счастливые дни, по крайней мере, многие из моих счастливейших часов, и надеюсь, вы когда-нибудь приедете погостить ко мне. Я уверен, что дедушка будет очень доволен. Может быть, когда я расскажу о вас, он пригласит вас к себе. Ведь вам будет всё равно, что он граф? Правда? Я хочу сказать, что вы не откажетесь приехать по его приглашению только потому, что он граф?

– Я приеду, чтобы видеть вас, – милостиво ответил мистер Гоббс.

Итак, по-видимому, было решено, что, если бакалейщик получит настойчивое приглашение от графа погостить в замке Доринкоурт, он отложит в сторону свои республиканские предрассудки и запакует вещи в чемодан.

Наконец все приготовления были окончены; наступил день, в который сундуки отнесли на пароход; экипаж остановился подле дверей домика миссис Эрроль. В эту минуту маленького мальчика охватило странное тоскливое чувство. Его мама некоторое время не выходила из своей комнаты, когда же она вошла в гостиную, ему показалось, что её глаза стали влажны, сделались очень велики, а нежный ротик дрожал. Цедрик подбежал к ней. Она наклонилась, он обнял её обеими руками, и они поцеловались. Он чувствовал, что им обоим почему-то грустно, хотя с трудом понимал, в чём дело. Однако его губы высказали одну трогательную мысль:

– Мы любили этот маленький домик, Дорогая. Правда? И мы всегда будем любить его. Да?

– Да, да, – ответила она тихим, мягким голосом. – Да, дорогой.

Они сели в экипаж. Цедрик прижался к матери и, когда она выглянула из окна, посмотрел на неё и нежно пожал ей руку.

Потом – казалось, это случилось тотчас же – они очутились на пароходе посреди суеты и толкотни. Подъезжали экипажи, из них выходили пассажиры. Путешественники волновались из-за багажа, который ещё не прибыл и мог опоздать. Большие сундуки и ящики бросали вниз, таскали по палубе. Матросы развёртывали канаты и бегали взад и вперёд. Офицеры отдавали приказания. На палубу поднимались дамы, мужчины, дети и няни. Некоторые смеялись и казались весёлыми, другие печально молчали, третьи плакали, прижимая платки к глазам. Цедрик повсюду видел что-нибудь занимательное для себя. Он смотрел на груды верёвок, на собранные паруса, на высокие-высокие мачты, чуть не касавшиеся горячего синего неба, и уже начал составлять планы о том, как он заговорит с матросами и будет расспрашивать их о морских разбойниках.

Совсем в конце, когда Цедрик, облокотившись о борт, наблюдал за последними приготовлениями возбуждённо кричащих матросов, он заметил, как кто-то поспешно проталкивается через толпу людей. Это был мальчик, державший в руке что-то красное. Дик! Чистильщик сапог, задыхаясь, подошёл к Цедрику:

– Я всю дорогу бежал, хотел посмотреть, как вы отплывёте. Дело идёт отлично. Я купил для вас вот это на вчерашнюю выручку. Носите его, когда попадёте в знать. Бумагу я потерял, проталкиваясь через толпу там, внизу. Они не хотели пропускать меня. Я принёс вам платок.

Он выговорил всё это одним духом. Прозвучал колокол, и Дик отскочил в сторону раньше, чем Цедрик успел заговорить.

– Прощайте, – задыхаясь, крикнул чистильщик. – Берите его с собой в гости, когда попадёте в знать.

И мальчик бросился прочь.

Через несколько секунд Цедрик увидел, как Дик пробирался в толпе на нижней палубе. Он выскочил на берег в ту минуту, когда убирали трап. Дик ещё долго стоял на пристани и махал фуражкой.

Цедрик держал красный платок, украшенный лиловыми подковами и лошадиными головами.

Что-то зашумело, затрещало. Все пришли в смятение. Стоявшие на пристани кричали своим друзьям, отъезжающие отвечали им. Слышалось:

– Прощай, прощай, прощай, старина! Не забывайте нас!

– Пишите из Ливерпуля. Прощайте!

Маленький лорд наклонился через борт и замахал красным платком.

– Прощай, Дик, – во весь голос закричал он. – Благодарю тебя. Прощай, Дик!

Большой пароход двинулся. Люди снова закричали. Мать Цедрика опустила вуаль на глаза. Все волновались на берегу.

Дик видел только прелестное детское лицо, освещённые солнцем светлые волосы, которые поднимал ветер, слышал только сердечный голосок, кричавший: «Прощай, Дик!» Так маленький лорд Фаунтлерой медленно отплывал от места своего рождения, отправляясь в незнакомую страну предков.

Глава IV В Англии

Только во время путешествия мать Цедрика сказала ему, что он будет жить не в одном доме с ней. Мальчик, узнав об этом, так опечалился, что Гавишем понял, как умно поступил граф, приготовив для миссис Эрроль жильё невдалеке от замка, чтобы Фаунтлерой мог часто видеться с ней. Было вполне ясно, что Цедрик не вынес бы разлуки. Однако миссис Эрроль нежно, с любовью ласкала сына, уверяя, что будет жить совсем-совсем близко от него и нет причин бояться разлуки.

– Мой дом недалеко от замка, Цедди, – повторяла она каждый раз, когда об этом заходила речь. – Я поселюсь близко от тебя, ты же каждый день прибегай ко мне. Ведь у тебя найдётся столько рассказов. И мы будем так счастливы вместе. Это очень красивое место. Твой папа часто рассказывал мне о нём. Он очень любил старый дом, ты тоже его полюбишь.