Приключения маленького горбуна - [31]

Пока отец занимался организацией экспедиции, силач, скромно называя себя гувернером[94], проводил время с детьми. Снаряжаясь в дорогу, морякам предстояло запастись несметным количеством вещей: во-первых, провизией, во-вторых, высококачественным оружием — гаубицей[95], двумя мушкетонами[96], двадцатью автоматическими револьверами, гранатами, винтовками, секирами, саблями — полным арсеналом[97], в-третьих, шлюпкой, резиновым плотом, двумя скафандрами[98], тремя минами, переносной кузницей и тщательно упакованными химикатами.

За три дня все было собрано и погружено на борт Марион с детьми и Татуэ перебрались на шхуну.

После публикации объявления стали появляться матросы, в основном американцы. Они были высокорослые, сильные, с честными открытыми лицами, окаймленными традиционной бородкой, и веселыми лучистыми глазами. Капитан взял девятерых, то есть больше половины будущего экипажа, и вот почему. Положение бывшего каторжника, хоть и невиновного, не позволяло Мариону плавать под французским флагом, и он выбрал американский. Дело осложнялось тем, что Андре должен был иметь некоторые необходимые для плавания документы, а именно, паспорт судна, навигационное разрешение, договор фрахтования шхуны и найма экипажа, заявления офицеров и другие, а самое главное — подтверждение, что национальность половины команды и самого капитана соответствует флагу. Ни Марион, ни Галипот не были американцами, и надо было срочно уладить эту проблему.

В Америке многое быстро и легко решалось с помощью денег. Визит к властям с пачкой зеленых банкнот, и через двадцать четыре часа капитан и кок стали гражданами Соединенных Штатов. Вдобавок Мариону неожиданно повезло: он встретил одного француза, жившего в Луизиане, своего старого приятеля, который хорошо знал острова Тихого океана. Капитан тут же предложил ему место помощника, и тот с радостью согласился. Друга звали Гранжан.

Прошло восемь дней. Шхуна была готова — экипаж набран, запасы сделаны. В последний день перед отплытием на борт поднялся высокий человек, крепкого телосложения, но с жутким лицом. Нос, щеки и губы представляли сплошной шрам, как будто черти жарили на нем угли. Одежда, хоть и старая, но опрятная, говорила об ужасной бедности. Мужчина хорошо объяснялся по-французски. Капитан принял его на мостике, где Тотор и Лизет, уже подружившись с юнгой по имени Бой, вместе играли. Счастливая троица приручала бортовых котов и веселилась от души.

— Предлагаю назвать кота Ратон[99],— советовал маленький горбун. — Замечательное имя, встречается в сказках.

Поблизости важно сидел кот и лапой умывал длиннющие усы, краем глаза наблюдая за юнгой, который показывал ему аппетитный кусок сала.

— Ратон, — рассуждала Лизет, — ведь так зовут детеныша крысы. Давайте лучше назовем Мумут! Тебе нравится, Бой?

— Как скажете, мисс Лиз, — отвечал юнга, который очень смешно говорил по-французски, так как родился в Новом Орлеане.

— Тогда кошечку, — продолжала девочка, — будем звать Бланшет[100].

— А это кличка козы, — в свою очередь возразил старший брат, посмеиваясь над сестренкой.

— Хорошо, я тебе оставляю Ратон, а ты мне — Бланшет. Согласен, братишка?

— Да, с удовольствием.

Глазами, совершенно без ресниц, незнакомец долго следил за ребятами.

— Сожалею, но мест больше нет, — произнес Марион.

— Капитан, прошу вас… Я в отчаянии. Меня нигде не хотят брать… из-за моего лица… Шесть месяцев назад я горел и чуть не погиб, с тех пор не могу найти работу. Пожалуйста, капитан, я не боюсь никакой, даже самой тяжелой работы. Помогите мне выбраться из нищеты, которой я не заслуживаю, и вы не пожалеете. Я буду вам очень признателен.

— Вы француз? — спросил Марион. Дети, прервав игру, с ужасом и жалостью уставились на незнакомца.

— Да, я служил честно и преданно на военном корабле и даже имел звание капрала. Вот мой военный билет.

— Пожалуйста, дайте посмотреть.

Мужчина сказал правду. В билете говорилось, что Рато Леон, уроженец Руана[101], прослужил три года во флоте, один из которых в чине старшего матроса. Капитан посмотрел также характеристику. Все было в порядке, но тем не менее он сомневался, до того отталкивающей казалась внешность незнакомца.

Марион достал бумажник и собрался открыть его, чтобы дать несколько купюр несчастному. Матрос жестом остановил его.

— Нет, капитан, не надо. Я не приму милостыню, мне нужна лишь работа.

Татуэ внимательно изучал незнакомца со стороны и вспоминал: «Где, черт побери, я мог слышать этот голос? Не будь он таким хриплым, я бы сказал, провалиться мне на месте, что это голос господина Перно! Тот же рост, та же осанка, те же манеры! Наверное, я сошел с ума! Наш пьянчужка-охранник сейчас в двух тысячах лье отсюда, пьет небось свой абсент у Виконта или охаживает палкой каторжников».

Тем временем ребятишки приближались к разговаривающим. Маленький горбун держал кота Ратона, а Лизет чесала за ухом у урчащей от удовольствия Бланшет.

— Смотри, братец, он очень несчастен!

— Похоже.

— Наверное, он голоден.

— Ужасно быть голодным, ты помнишь?

— Поскольку мы теперь богаты благодаря господину Редону, нехорошо, когда кто-то страдает рядом с нами.