Приключения Каспера Берната в Польше и других странах - [51]
Вперед выступил пан Конопка.
– Дружба и скромность, – тоже по-турецки ответил он.
Калитка без шума распахнулась. Они вошли в большой тенистый сад. Почти в полной темноте следовали Каспер с Вуйком за еле маячившим силуэтом своего проводника. В молчании подошли они к богатому мраморному портику и, поднявшись вверх по лестнице, оказались в огромной, устланной коврами комнате. В полумраке они поначалу и не разглядели человека, сидящего на широкой тахте. И, только когда глаза привыкли к слабому освещению, Каспер разглядел, что лицо сидящего закрыто черным покрывалом с прорезями для глаз. Он поднялся и в ответ на приветствие поляков отвесил им низкий поклон.
– Рад вас видеть, синьоры, – сказал он по-итальянски. – Надеюсь, вы извините мне этот маскарад? Садитесь, прошу вас, – добавил незнакомец. – Вот письмо, которое интересует известных вам лиц. Подойдите к светильнику и убедитесь, что это то, которое вам нужно.
Сердце Каспера сильно стучало. Наступал момент, которого он так долго дожидался.
Быстро развернув свиток, юноша внимательно прочел его при свете маленькой масляной лампы. Ему тотчас же бросился в глаза огромный герб Тевтонского ордена в начале письма. А внизу – характерная подпись магистра ордена Альбрехта, скрепленная печатью с тем же гербом. Касперу, в бытность его при дворе Лукаша Ваценрода, не раз случалось видеть и печать, и подпись магистра. Текст письма был латинский – Альбрехт по своему времени был образованным человеком. Письмо магистра было адресовано турецкому султану.
– Известны ли вам условия? – спросил незнакомец.
Каспер, поспешно передав Вуйку письмо, вытащил из-за пазухи вексель, выданный генуэзским банком святого Георгия своему представителю в Константинополе на три тысячи дукатов.
Незнакомец, бегло пробежав банковское обязательство, спрятал его на груди.
– Я рад был бы ближе познакомиться с вами, – сказал он учтиво, – но, к большому моему сожалению, весьма серьезные причины вынуждают меня закончить нашу беседу. Желаю вам удачи, синьоры, и благополучного возвращения на родину.
Каспер поднялся. Оба они с Вуйком откланялись, делая вид, что не замечают протянутой им руки. Сопутствуемые тем же безмолвным провожатым, они направились к выходу. У калитки привратник вручил им два зажженных факела: на город спустилась черная бархатная ночь, а по местным обычаям с наступлением темноты каждый пешеход должен был иметь при себе факел либо фонарь или громко петь во избежание столкновений со встречными.
Факелы догорели, пока путники наши добрались до порта. С удивлением разглядывая в темноте около «Лючии» огромную махину, очевидно, только что прибывшего корабля, Вуек с удовольствием поцркал языком:
– Никак, это твой «Святой Бенедикт», а, Касю? Отшвартовались раньше нас на сутки, а прибыли, видишь, на сутки позже… Видно, их тоже потрепало бурей… Вот, может, действительно ты, даст бог, свидишься со своим заступником фон Эльстером. Да что ты кривишься, я тебя не принуждаю… Ну, да ладно, свидишься, не свидишься – твое дело. А мы, как закончим погрузку и ремонт, тут же в обратный путь двинем!.. Эх, я и забыл! – хлопнул вдруг себя по лбу боцман. – Синьорина Беатриче, племянница кардинала, просила привезти ей из Стамбула хоть маленький кувшинчик розового масла, а тут, оказывается, султан отдал строжайшее распоряжение, запрещающее вывоз благовоний из Турции и даже провоз их через его столицу!
На «Святой Лючии», несмотря на поздний час, они застали команду в страшном возбуждении. Только что старики еле-еле растащили кинувшихся друг на друга Паоло Ротту и Марио Скампиони. Отчего началась ссора, никто толком не мог объяснить, но плохо то, что Марио со зла выболтал Ротте о завещании покойного капитана.
– Не быть тебе уже больше на нашей красотке «Лючии»! – орал он, выплевывая кровь. – И в Венеции тебе уже не быть! Можешь отправляться в далекие страны и заводить там торговлю. А то сделай богатый вклад в монастырь, чтобы святые отцы замолили твои грехи!
«Эх, Марио, Марио, крестовый мой брат,[38] как же ты оказался таким болтуном?»
Поднявшись этой ночью, чтобы сменить товарищей по вахте, Каспер долго, внимательно разглядывал бархатно-синее небо, раскинувшееся над спящим городом.
«Вот бы здесь Учителю делать наблюдения за светилами! – подумал он. Тронув спрятанное за пазухой письмо, он улыбнулся в первый раз после смерти бедного Зорзио Зитто: – Как хорошо, что все закончилось! Обратный путь мы, даст бог, совершим без всяких затруднений. Вуек уже хорошо знает каравеллу, привык к команде, да и матросы, как видно, его полюбили».
– Гаспаре! – вдруг из темноты окликнул его хриплый голос. – Гаспаре!
С трудом Каспер узнал Паоло Ротту. Физиономия матроса была вся разукрашена синяками и кровоподтеками.
– Что тебе, Паоло? – спросил юноша, стараясь подавить в себе чувство легкого злорадства при виде распухшего и посиневшего лица забияки.
– Гаспаре, это правда, что болтал генуэзец? Правда, что Зорзио обошел меня в завещании?
– Господь с тобой, Паоло! – воскликнул Каспер. – Капитан оставил тебе целое состояние! Даже ничего не делая, ты до смерти сможешь безбедно прожить на эти деньги!
