Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня! - [65]
Потом появился сам президент д'Эгролль, наш харизматический лидер. Мои первые впечатления от Президента были проще некуда: гигант в шортах по колено и в шлепанцах на босу ногу необъятного размера; из-под расстегнутой рубахи, завязанной узлом на животе, курчавилась седая грудь, Президент почесывал ее всей пятерней. Харизма так и перла из него, — иначе как управлять страной? За ним шел дженераль Гу-Син, за ним мордовороты-телохранители, за ними — какие-то президентские девки-стенографистки с длинными ногами, с блокнотами и карандашами.
— А вот и футболисты пришли! — обрадовался Президент. Левой пятерней он продолжал расчесывать кудри на груди, правую вяло протянул председателю Суру, а меня как бы и не заметил. — Ну, берем стулья, садимся и рассказываем — как там у вас дела, какие проблемы, когда станем чемпионами мира?
Я был разочарован — Президент даже не пригласил нас в Кавалергардский Зал, так и принимал в предбаннике. Все расселись, а телохранители заученно отступили за спину Президента. (Я сам служил в охране, и эти мне не понравились — какие-то тупые, бездумные, вышколенные, очень уж знают, что надо делать.) Вначале на встрече присутствовали фужеры <футбольные журналисты>. Эти тоже хороши со своим недержанием языка. Один из них, интеллигентный дотошник и тошнотник, спросил Президента:
— Правда ли, что футбол является для вас не просто Игрой, а средством для овладения Вселенной?
— В сущности, конечно, — весело и бездумно ответил д'Эгролль («конечно», «собственно», «в сущности» — слог Президента).
— Каким же образом вы намерены посредством футбола завоевать Вселенную?
Президент уже собрался что-то еще ляпнуть, но уловил и прочитал мой взгляд: «Засунь язык себе в задницу и не свисти лишнего! Болтун — находка для Постороннего Наблюдателя!» Ему очень не понравился мой взгляд (я даже уверен, что Президент прочитал его дословно, хотя я и пытался «ни о чем не думать»), но он понял свой промах. Он внутренне ч@ртыхнулся, его взгляд стал тяжелым, булыжниковым. Он медленно проговорил:
— От ч-ч@рт, вы не дослушали ответ. В сущности, конечно, вы не правы...
И произнес небольшой спич о футболе, как о социальном явлении (речь была в стиле Лобана, жаль, что Лобан не слышал):
— Наша социальная система чем хороша? Наша система тем хороша, что она основана на футбольном фундаменте. Футбол — вот свая нашей идеологии. Все держится на футболе, все подчинено футболу. Любовь, патриотизм, судьба Вселенной, смысл жизни, Бог, — это Футбол! В этом смысле — и только в этом футбольном смысле! — мы покорим Вселенную. Конюшня — это наш отборный контингент, это наша стальная гвардия, — д'Эгролль еще раз жестко взглянул на меня и нехотя добавил: — А главный тренер конюшни, конечно, лучший из лучших. В сущности, если футбол есть и если футбол будет, значит, Вселенная есть и Вселенная будет, — с пафосом закончил Президент.
— Прекрасные слова! — прокомментировал председатель Сур. (Вот кто умел ни о чем не думать. Он слушал эту речь с каменным лицом надгробного монумента, выражая высшее удовлетворение от прожитой жизни.) — От имени многомиллионной армии футбольных болельщиков...
Пока Сури'Нам говорил дежурные слова «от имени многомиллионной армии», телохранители попросили фужеров выдвориться. Как только те ушли, президент д'Эгролль ладонью показал председателю — «закрой пасть», подошел ко мне и вяло пожал руку. Не люблю вялых мужских рук. Хуже вялых только потные.
— Я о вас слышал много хорошего, майор, — так же вяло похвалил Президент и принюхался. Он был крепко недоволен моим взглядом и воротил нос — от меня несло новыми начищенными сапогами, я ему очень не нравился.
— Благодарю, господин Президент. Стараюсь в меру своих сил хорошо делать свою работу, — тоже дежурно ответил я.
— Не суетитесь и не благодарите, я не сделал вам комплимент. Наоборот. Когда о ком-то говорят много хорошего, я настораживаюсь. Это не есть хорошо. У каждого человека есть свое плохое. Значит, плохого просто не видят. Значит, этот человек скрывает свой скелет в шкафу. Я бы не подписал указ о вашем назначении, если бы о вас говорили только хорошее. Но о вас говорили и много плохого, и это мне понравилось. Теперь можете благодарить.
— Спасибо, господин Президент! Я вот что хотел вам показать, но неуверен... — сказал я, засунул руку в карман и, пытаясь ни о чем не думать, сложил пальцы в нужную диспозицию.
Президентские охранники насторожились.
— Не делайте лишних телодвижений, — предупредил Президент и с неудовольствием спросил: — Что у вас в кармане? Прошение? О помиловании? Или о президентской субсидии? Показывайте, пока я добрый!
Я вынул руку из кармана и наставил на Президента — и только тогда телохранители бросились на меня — кукиш. Эти ч@рти повалили меня на паркет и скрутили руку, но кукиша я не разжал. Президент хохотал до слез.
— А вы тоже не пальцем деланы, — говорил он, утирая слезы рукавом рубахи. — Вы много себе позволяете — это очень хорошо! Вы позволяете себе нестандартные решения... и в рамках приличий. Это много.
— Я просто хотел проверить вашу охрану, — объяснил я, когда меня отпустили. — У вас плохие телохранители, я успел мысленно выпустить вам в живот всю обойму.
