Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня! - [119]

Кажется, я понял его и правильно передал его мысль. То есть, Б@г его знает, что нас ждет впереди, и Ч@рт знает, что нас поджидает сзади, но мы ДОЛЖНЫ идти хоть каким-то путем, а там будет видно.

Я ввожу в отчет воспоминания об очень давних событиях, которые напомнил мне доктор Вольф. Без этих событий ПРОГЛОД вряд ли был бы осуществим.

———————————————

НЕЙТРАЛЬНАЯ ПОЛОСА-1

———————————————

ДВОЙНАЯ ЧЕРНАЯ ДЫРА С КРАСНО-ФИОЛЕТОВЫМ СМЕЩЕНИЕМ.

МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ. Я не очень-то люблю вспоминать свое первое дело в Службе Охраны Среды, когда я сунул свой любопытный нос куда не следует и провалился в черную дыру подпространственной канализации, став (как оказалось из рассказа Бел Амора-младшего — буду называть его так, хотя он то ли мой двойник, то ли мое второе Я, то ли он — это я в молодости, — тут никакой Фрейд без бутылки не разберется) первым человеком, вышедшим за пределы Внешнего Пузыря Вселенной. Так глупо и глубоко до меня еще никто не проваливался.

Я начал свою трудовую деятельность в Планетарии обыкновенным сантехником. Где что прорвет — посылали туда меня в паре с бригадиром Сан Саныч-саном. Наоборот, конечно, — ведущим посылали Сан Саныч-сана, а меня — ведомым, при нем. На нас все ездили и не слезали, мы с Сан Санычем были безответными и безответственными людишками — я по молодости лет и по глупости, а мудрый Сан Саныч из-за пенсионного возраста старался ни в чем не перечить начальству — показывал, разве что, кукиш в кармане. Так мы и ковырялись. Единственная отрада — за час до обеденного перерыва Сан Саныч-сан задумчиво приговаривал:

«А не послать ли нам гонца за бутылочкой винца?»

И я бежал на Угол за бутылкой водки.

Наш обеденный перерыв начинался сразу после моего возвращения, примерно за полчаса до официального обеденного перерыва, — мы закрывались в своем сантехническом бункере с дворником и с электриком, выпивали, закусывали докторской колбасой и азартно забивали козла. Битие козла было единственной нашей отрадой, это было Святое! Подпивший Сан Саныч кричал: «Крыша! Рыба! Яйца!» и становился человеком, у которого все прекрасно — и лицо, и мысли, и душа, и одежда, будто никогда и не купался в дерьме. Так продолжалось до конца обеда и до второго пришествия все той же приговорки про гонца. Появлялась вторая бутылка — и так до самого вечера. Потом Сан Саныч ушел на пенсию, наша связка распалась, и я остался совсем не у дел.

В те времена я жил в общаге при Планетарии и не имел там ни права голоса, ни своего кабинета, ни даже собственного стула; зато имел на все собственное мнение. Я только что закончил СПТУ (Сантехническое Профтехучилище) по первому разряду сантехника, но все понимали, что сантехник — это сильно сказано, на звание Сантехника этот пацан еще не тянул, а был в лучшем случае подмастерьем. Никто меня всерьез не принимал. Я бродил без дела по коридорам Планетария, искал пустые столы в чужих кабинетах, находил свободный стул и мешал всем работать: травил бородатые анекдоты за чужими столами. Уже тогда я заметил, что если старый анекдот привязать к пространству—времени, то есть, рассказать к месту и в нужный момент, то народ смеется. Например:

«Однажды прорвало канализацию на трассе «Ганимед-Юпитер», — травил я. — Дерьмо хлещет выше крыши. Вызвали сантехников из Службы Охраны Среды. Прибыли двое: Сан Саныч-сан и я. Сан Саныч надел брезентовую робу, зажал пальцами нос и... бултых в дерьмо! Через минуту вынырнул и приказал: «Ключ шесть на девять!» Я подал ему ключ шесть на девять, Сан Саныч опять нырнул, вынырнул: «Ключ двенадцать на четырнадцать!» Опять нырнул, вынырнул: «Ключ шестнадцать на девятнадцать!» И дерьмо, наконец, плавно опустилось в подпространство. Уставший, но гордый Сан Саныч выбрался из люка, снял робу, закурил и покровительственно сказал мне: «Вот так, сынок! Учись, а то всю жизнь ключи подавать будешь!»

Наконец я всем так надоел, что на меня нажаловались строгой, но доброй миссис Браунинг, личной секретарше бригадного дженераля Гу-Сина. Она навела на меня внимание Шефа, тот свысока взглянул на какого-то стажера, вспомнил, наверно, собственную молодость и благосклонно поручил мне первое самостоятельное дело — отправил в командировку к Гончим Псам, где на окраине у гравитационных полей орошения недавно прорвало Канализацию. Там нужно было уточнить кое-какие технические параметры для следствия по уголовному делу о головотяпстве местного ассенизаторского руководства (вся нечисть из подпространства, как в том анекдоте, вдруг полезла наружу, лавина шла такая, что пришлось эвакуировать население; следствие уже прикинуло убытки, и ассенизаторы схватились за головы — не сносить им своих песьих голов!).

Я с энтузиазмом неофита отправился на служебной «осе» исследовать эту галактическую клоаку, но быстро понял, что занятия скучнее и вонючей не было, наверно, с момента Большого Взрыва и образования Вселенной. У полей орошения Гончих Псов меня встретил и сопровождал угрюмый полупьяный механик с песьей головой — не Гончий, не борзой, а сенбернар, что ли, — я еще плохо разбирался в национальных различиях местных аборигенов, — короче, кобель по имени Кудла. Его скафандр был расписан эротическими, переходящими в порно, картинками, изображавшими всякие позы и способы собачьих случек; из-за подобных веселых картинок не поздоровилось бы любому нормальному гражданину; но этот механик Кудла был явно ненормальный — что называется, местный сумасшедший; он вечно сидел на дебаркадере, с наслаждением вдыхал миазмы от полей орошения, болтал ногами в мировом пространстве и громко комментировал каждого проходящего и пролетающего, за что часто получал по морде, потому что в темноте не разбирали, сумасшедший он или нет.