«Приключения, Фантастика» 1993 № 01 - [10]

Немудрено, что последние годы он постоянно ловил на себе странные, тяжёлые взгляды, его обкладывали со всех сторон, кому-то он очень мешал. Но его и боялись. Его могли убрать, но заменить его было некем. Проклятое Осевое!

Неужели всё это правда?! Но ведь должно же в жизни быть что-то прочное, твердое, реальное?! Как жить в мире, который лишь выглядит основательным и всамделишным, но по существу своему полон незримых теней, управляющих жизнью, полон мистики и колдовства?!

…Иван еле вырвался из плена гнетущих мыслей.

Древним ведическим приёмом он собрал их почти осязаемо под небом, гулко выдохнул, избавляясь от сомнений и страхов — голова мгновенно просветлела, слабость прошла… Четвёртая степень Посвящения давала Ивану магическую силу над собой, над телом и мозгом, над подсознанием и сверхсознанием. Но пользовался он этой силой в самых крайних случаях — бесценное богатство, как и было сказано в Учении, нельзя тратить попусту.

Осмыслить, проанализировать всё можно будет потом, когда накопится достаточный объём нужных сведений, сейчас рано предаваться философствованиям, они могут затянуть в пучину, погубить, отнять силу.

Сейчас надо действовать!

Он включил передний обзор. Это было чудо! Анализаторы, датчики молчали, они видели одну лишь пустоту.

Зато глазу открывалось невероятное: мрачно-зелёный туннель будто дышал, он походил на гигантскую слепленную из живой пульсирующей плоти аорту, по которой текло нечто невидимое, но присутствующее, создающее иллюзию движения. Да, капсулу засасывало, именно засасывало в Тот мир. Но почему?! Эти «серьёзные», говорили, что планета сама вынырнула в нашем Пространстве. Значит, она и должна быть здесь — в обычной Пустоте, во Мраке! Она уже должна была открыться взгляду.

Но её не было. Хотя приборы неумолимо показывали её приближение. Где же она, где?! Иван вглядывался вперёд, пытаясь нащупать глазом точку, маленький шарик далёкой ещё планеты… Нет! Ничего не было видно.

И вот тогда у него всплыли в памяти многопространственные структуры.

Он в который уже раз успел удивиться — откуда это в нём! Почему он видит и знает это?!

Его пронзило словно током. Не надо искать планету где-то впереди, не надо! Она уже здесь, она вокруг! Вот эта длиннющая мрачно-зелёная кишка, переталкивающая капсулу, будто удав кролика, и есть планета — планета Навей в одной из её пространственных ипостасей. Точно!

Она уже властвует над капсулой и крохотной частичкой живой плоти в ней. Она уже повсюду! Это прокол, промашка! Как он сразу не сообразил! Иван откинулся на мягкую воздушно-упругую спинку сенсокресла. Теперь поздно ругать себя. И пусть эти приборы показывают планету где-то вдали, обычным шаром, кружащим в пространстве. У них нет иного зрения. Они работают только в убогом однопространственном трёхмерном мире, им не дано видеть миров подлинных. Пора!

Иван резко развернулся и подкатил на кресле к сферической стене, продавил мембрану и въехал в рабочий отсек. Надо было собираться. Надо было надевать на себя кучу тяжёлых и неудобных вещей, которые могут не только не пригодиться, а наоборот — помешать, надо запасаться и увешиваться оружием и боеприпасами… Всё надо, по инструкции надо… Первым делом он влез в тончайший, непробиваемый пластиконовый комбинезон-чулок — теперь его тело было защищено трёхмикронной прозрачной плёнкой, которая выдерживала выстрелы в упор из ручного оружия, предохраняла от огня и кипящей лавы, но вместе с тем ничуть не мешала коже дышать. Дышать? Иван ещё не знал даже, чем там дышат, какой состав атмосферы на этой треклятой планете. Он уже устал перестраивать свои лёгкие под фтор или метан, ему хотелось привычного, земного. И уж совсем не выносил он пластино-баллоны с дыхательной смесью. Он вообще ненавидел всю эту состряпанную химическую дрянь. Но в поиске выбирать не приходилось. Планета могла сыграть любую шутку в любую минуту. Об этом нельзя забывать. Он уже сейчас был в её многопространственных недрах, а что дальше… Пояса, ленты, пластинокарманы со всем необходимым прилипали к телу, словно были его естественным продолжением. Лёгкий костюм-скафандр, сверху грубые маскировочные штаны, рубаху, ремень… С отвращением он поглядел на шлем скафандра — нет, эту штуковину он наденет, когда точно будет знать, что без неё не обойтись, не раньше — ему совсем не хотелось обрезать длинные волосы, брить отпущенную бороду… Иван мысленно включил зеркальный слой стены, вгляделся в себя. И опять его поразило, буквально шокировало то, о чём минуту назад и не думал.

Откуда у него эта бородища, эти волосы? Он привык к ним за последние дни, дни подготовки. Но ведь их же не было! На Гарду он уходил выбритый до синевы, остриженный почти под нулёвку. Возвращение он тоже помнил отлично, — так, щетинка, пара лишних прядей, а потом? Где он был потом?! Неужто эти четверо не обманывали его, неужто они вырвали из его памяти целый клок?! О каких многопространственных мирах они говорили, о каком Хархане?! Нет!

Что-то было, точно — было!

Иван мрачно оглядывал себя в зеркале. Он не изменился — всё такой же высокий, под два метра, атлетически скроенный, поджарый, с широченными крутыми плечами и тугими бицепсами, человек-пружина, гибкий, сильный, выносливый, умный… Серые ясные глаза смотрели прямо из-под прямых тёмно-русых бровей, прямой рот, тонкий прямой русский нос, чуть приметные скулы — это было лицо исследователя-интеллектуала, а не супермена с узким лбом и выпяченной челюстью. И эти длинные светло-русые, наполовину пронизанные сединой волосы, ложащиеся на плечи, спину.