Приключения дрянной девчонки - [8]

В Америке, если человек не хочет работать, он может получать пособие, но общество его презирает. В России, если человек валяет дурака, считает себя поэтом и философом, но чурается работы, которая докажет миру его талант, он все равно будет почитаем и любим, у него будут свои поклонники, которые, нажравшись водки, будут кричать, что общество обывателей не может понять столь возвышенного человека. Я видела много таких сцен. Все это смешно, и глупо, и противно.

Есть тихие таланты – люди, щедро одаренные природой, но их пруд с годами зарастает тиной, ни одна волна не пройдет по его зеркальной глади. Эти люди даже сами себе не хотят сказать: "Я могу".

Мою прекрасную, чувствительную Катюшу увел человек такого сорта – тихий, монашески кроткий, с улыбкой лунатика Кис. Увел в мир, настолько далекий от реальности, что, когда спустя два года они расстались, Катя сказала мне: "Я была словно слепая, у меня только сейчас глаза раскрылись, и я начала осматриваться".

Впрочем, одно сильное оружие у Киса было. Однажды я увидела его голым на нудистском пляже. Боже мой! Там было от чего потерять голову! Между ног у него болтались половые органы невероятных размеров. За таким членом вполне можно было идти в мир бедности, философии, книг и безмятежного спокойствия. Этот член сам был такой сильной реальностью, что весь остальной мир терял смысл. Катя потом говорила мне с горечью: "Как же мне хочется отрезать его член, положить в карман и спокойно уйти. Мне больше ничего не нужно".

Кис и Катюша поселились в очень странной квартире, где часто менялись жильцы. Не менялась только хозяйка, добрейшая славная Рита. Она пускала пожить в свою трехкомнатную квартиру своих друзей, просто знакомых, друзей друзей, знакомых знакомых. Иногда в доме засыпало пять человек, а просыпалось шесть, и проснувшиеся пятеро гадали, кто эта странная шестая личность, очевидно пришедшая ночью. Кроме приблудных людей, в квартире обычно проживало четыре-пять человек постоянно, в течение двух лет. Потом народ менялся.

Я тоже жила в этом доме неделю, по каким-то причинам, кроме меня, никого в нем не было, что случается крайне редко. Мне было очень хорошо и спокойно.

Просыпалась я в два часа дня (этот дом приучает к ночной жизни), потом часами напролет пила чай на кухне, где на стене кто-то нарисовал двух влюбленных рыб, слушала прекрасную музыку (ах, какие там можно найти пластинки!), рассматривала картины, которые оставили прежние жильцы, а ночью читала великолепные книги и слушала, как воет сигнализация в коммерческом киоске. Туда, наверное, опять попала бестолковая крыса и сидит сейчас там, полумертвая от ужаса, ждет приезда милиции, которая должна ее освободить. Я даже привыкла к мусоропроводу – он проходит прямо через кухню и время от времени издает песенные рулады.

Дом живет своей, особой жизнью, время в нем давно остановилось. Там, за окном, идут революции, войны, меняются правительства, повышаются цены, а в доме продолжается тихая, сонная, пахнущая пылью и старыми вещами жизнь, какие-то люди пьют чай, водку, шампанское на кухне и ведут остроумные изящные беседы, часами плетут замысловатое словесное кружево. Кажется, что дом этот уже давно стал призраком на туманном острове прошлого, а люди, его населяющие, либо спят, либо умерли. Но надо просто стряхнуть с себя это наваждение, отклеиться от стула, оставить недопитую бутылку вина, собраться и уйти, хлопнув дверью так, чтобы треск пошел по никогда не ремонтированным комнатам.

Многие жильцы странной квартиры так и делали. Уходили добиваться жизненного успеха, уезжали в далекие страны, забывая здесь вещи, даря этому дому кассеты с записями собственных песен, свои картины, любимые игрушки, пластинки, книги, рисунки на стенах, надписи на кафельной плитке в ванной. Поэтому в доме слишком много вещей без хозяев – от дырявых носков до кукол с лысыми головами. Я думаю, лет через десять в этой квартире можно будет делать музей всех молодых и талантливых художников, поэтов, музыкантов, философов, ученых, которые здесь когда-то жили.

А Катюша, лишенная напрочь чувства реальности, упустила тот момент, когда надо было уходить, и живет в том доме до сих пор, медленно сатанея и превращаясь в красивую опасную ведьму. Катя создана быть музой, бродильным началом. Никак не могу понять, как такая тропическая птица родилась в таком скучном провинциальном городе, как Горловка. Родилась и выпорхнула из своего гнезда с ума сводить глупых мужчин своим блестящим оперением. От Кати, томной, медленной и грациозной, идет сексуальный ток, действие которого ощущают не только мужчины, но и женщины.

Когда нам было по 18 лет (мы с Катей ровесницы), она редко удостаивала меня своим вниманием, хотя мы жили в одной комнате. Катюша представлялась мне взрослой загадочной женщиной, имеющей тайные приключения, о которых мне, девственнице, знать не полагалось. Вся атмосфера вокруг, томная, сладкая, жгучая, доводила меня до исступления. Я завела себе пластмассового Чебурашку, у которого свободно вращались уши. Всем своим знакомым я торжественно объявила, что в день лишения невинности поверну уши Чебурашке выпуклой стороной наружу.