Приключения четырех российских матросов, к острову Шпицбергену бурею принесенных - [7]

Первое их старание и упражнение состояло в том, как легко поверить можно, чтобы сыскать себе пропитание и жилище.

Двенадцатью зарядами пороха, который они при себе имели, получили они в короткое время, двенадцать сайгачей, или диких оленей, которые, по их счастью, находились в великом числе на том острове.

А как сей зверь известен только в северной части Европы, как-то в Лапландии и в полунощных странах Азии, то я не отступлю далеко от своего намерения, когда сделаю ему описание.

Сайгач[28] много имеет сходства с оленем и с лосем. Он бывает обыкновенно пепелистого цвета, однако ж попадаются иногда и такие, которые цветом красноваты. Он бывает толще и более обыкновенного оленя, но ноги у него короче и толще оленьих. Рога у него гладки и беловаты и имеют больше сучков, нежели оленьи: лосевым рогам они весьма подобны. Когда оный олень бежит, то делает составами в своих ногах великий шум, и сие может также служить к различию его от обыкновенного оленя. Лапландцы, самоеды и часть тунгузов, которые от слова «олень» (так называют россияне сего зверя) слывут оленными[29] тунгузами, потому что они их впрягают в сани и употребляют вместо лошадей; ибо сии олени имеют нарочитую силу и бегают весьма скоро. Они питаются только мхом, который растет в великом изобилии во всех полунощных землях; и так они находят для себя везде корм, разрывая ногами снег, так что хозяину держать их не убыточно. И хотя некоторые объявляют, что оной зверь не может жить вне своей земли, в которой он родился, однако я могу доказать, что сие объявление неосновательно и ложно. В 1731 г. видел я в Москве, что двенадцать таких оленей, тамошнему канцлеру графу Головкину принадлежавших, паслись на лугу, при реке Яузе, которая протекала подле его сада. В 1752 г. приказал граф Петр Иванович Шувалов от города Архангельского привесть сюда пару: самца и самку, и их кормили только одним мхом. Самка принесла одного молодого оленя, который — чему удивляться должно — вырос и до следующего 1754 г. был совсем здоров. Сие я сам видел своими глазами, живучи в Москве, но не знаю, как долго они прожили, потому что я в том же году возвратился в Петербург. По сем малом отступлении возвращаюсь опять к своему предмету.

Обретенная столь счастливо матрозами хижина повреждена была только в том, что бревна, из которых она построена, в разных местах развалились, и находившийся между оными мох выпал, отчего ветер свободно проходить мог насквозь. Но им не трудно было сие исправить: у них был топор, и дерево не сгнило. Известно, что в сих холодных землях дерево весьма долго держится и не подвержено бывает ни гнилости, ни червоточине. И так им невеликого труда стоило раздвинувшиеся бревна сколотить. А как мху на сем острове находится великое изобилие, то они могли им хорошо затыкать все дыры; сие завсегда требуется при построении деревянных изб, чего ради они о починке своей хижины нимало не беспокоились, тем наипаче, что почти всякий российский мужик умеет плотничать, строить сам избы и знает хорошо употреблять топор.

Стужа бывает в сих странах несносная, почему и не может земля произращать не токмо больших дерев, но ниже малого кустарника. Сей недостаток в лесе приметен стал сим несчастливцам, как скоро они походили по оному острову, отчего они по причине стужи думали умереть. Однако, по счастию их, прибиваемы были к берегам сего острова отломки от судов, кораблекрушение претерпевших, который случай снабдил их дровами довольно на первую зиму. Подобно и в следующие годы пользовались они ими с гораздо большею отменою: морские волны прибивали к ним целые деревья и с кореньями, но они не ведали, где сии дерева выросли. Сие не столько невероятно будет казаться, ежели принять в рассуждение то, что объявляют разные путешественники, которые принуждены были перезимовать или в Новой Земле, или в других, еще далее к северу лежащих землях[30]. Ничто так не подавало сим бедным людям с начала их заточения толикой помощи, как доска, в которую вбит был железный крюк и несколько гвоздей, имевших в длину от 5 до 6 дюймов и надлежащую по длине толщину; также другие доски, при которых находились разные железные вещи, оставшиеся, к сожалению, от некоторых кораблей, кои претерпели несчастие и в сих отдаленных морях разбиты. Сию неожиданную помощь увидели они в самое то время, как не стало у них пороха и как они почти всех убитых оленей съели и думали с голоду умереть. С другой стороны, толикого уважения достойное счастие они получили тем, что на берегу острова нашли елевой корень, имевший почти совершенную фигуру лука.

Нужда побуждает обыкновенно к трудолюбию. Приметили они, что можно было им превратить помощию своего ножа тот корень в настоящий лук, который они действительно и сделали. Но сперва казалось им трудно сыскать тетиву стрелы. О сем начали между собою рассуждать и вознамерилися сделать сперва только две рогатины для своей обороны от белых медведей, которые гораздо лютее обыкновенных и коих надобно им было всеконечно опасаться. Делание же стрел и сыскание тетивы для напрягания своего лука, отложили они до другого времени. Но чтобы ковать железо для рогатин и стрел, то весьма нужен был им молоток, и вот каким средством достигли они в том желаемого.