Приключения Буратино - [3]

Именно так я и появился на свет в доме Карло «Шарманщика», который дал мне жизнь и который на всю эту оставшуюся жизнь стал для меня настоящим отцом. За смерть своей матери я на него зла не держу по причине его непричастности к ней. Он сделал все, чтобы спасти меня любой ценой.

Мое детство в Палермо было безоблачным. Отец назвал меня Пинокио и видел во мне продолжателя не только своего рода, но и того дела, которому он посвятил всю свою жизнь. Еще с самого младенчества я рос, прикрывшись авторитетом моего папы Карло, и ни кто даже пальцем меня не смел, тронуть меня, опасаясь страшных разборок, о которых по городу ходили легенды. По своей любознательности, я с детства торкал свой нос не в свои дела, за что получил в семье прозвище Буратино, а среди друзей я был Бур. Веселый добрый Бур, который любил настоящие приключения.

Папа Карло жил под чужой фамилией в достойном особняке элитного района Палермо. Ему удалось вовремя и незаметно сбежать от репрессий американского ФБР, когда в одну ночь по всей Америке были арестованы сотни членов клана Дженовезе, к которой относился папа Карло. «Шарманщик», как прозвали его друзья, был в семье главным хранителем всех денег и в отличии от многих не пользовался калькулятором при их пересчете наличности, а довольно умело управлялся со счетной машинкой под названием «Феликс», которая была похожа на старинную шарманку. Как удалось «Шарманщику» избежать ареста было никому неизвестно, но исчез он с огромной по тем временам суммой в несколько десятков миллионов долларов. Куда исчезли эти деньги, ни кто не знал. Вся жизнь папы Карло и моя, скрыта покровом тайны, о которой я и хочу поведать в этой книге.

— Слушай Пинокио, — сказал мне папа Карло довольно строго, — ты, еще не успел опериться, а уже доставляешь мне столько проблем. Кто тебе разрешал брать мой револьвер?

— Разве папа, мы не одна семья? Разве после твоей смерти ты лишишь меня наследства?

Карло улыбнулся, сверкнув японским фарфором своих белоснежных зубов и по-отцовски приветливо, сказал:

— Урод деревянный, ты еще не окончил школу, а уже мечтаешь, когда я сдохну, чтобы растранжирить все семейные ценности. Этого не будет никогда!

— Извини старик, а я думал что твоё, то моё! Что мое-то моё! Что ваше — то наше, а что наше — то наше!

— Твое пока засранец, дерьмо, что по утрам вылезает из твоей грязной задницы. Я не для того двадцать лет в Америке отпахал под прицелом копов, чтобы ты, присвоил то, что тебе не принадлежит, — сказал мне Карло, прокручивая одним пальцем барабан никелированного «Питона» сорок пятого калибра. — Ты бы хоть своей деревянной головой подумал, что стрелять крыс из «Магнума» сорок пятого калибра это пошло и жестоко. На тебе пятьсот баксов и купи себе автоматический «Руджер» двадцать второго калибра.

Я никогда от денег не отказывался. Лишь только кто-то показывал мне деньги, я никогда не упускал возможности выхватить их и переложить в свой карман для лучшей сохранности. Так случилось и на этот раз. Карло даже подумать не успел, как пятьсот баксов оказались у меня. Нет, я не был жаден до денег. Деньги были всего лишь тем средством, которое удовлетворяло мои тринадцатилетние запросы.

— Да Пинокио, ты своего не упустишь, — сказал Карло глубоко вздыхая. — Далеко пойдешь, пока карабинеры тебя не остановят.

Я тогда не понимал, почему отец всегда называл меня деревянным.

Умом меня вроде Бог не обидел, да и друзья уважали меня за мой утонченный интеллект. Но вот однажды пришел тот день, когда я все — таки узнал тайну своего прозвища. Было это накануне моего дня рождения. Кто бы мог подумать, что богу вдруг стало угодно свести меня с той старухой, которая была свидетелем моего появления на свет. Черт меня тогда угораздил на пересечении улицы Виа Виторио Эммануэль и Виа Рома зацепить бампером своего кабриолета ее ржавое двухколесное чудовище со стертыми шинами. Старуха, не удержавшись на велосипеде, прямо ввалилась ко мне в салон, по пути потеряв свои старомодные башмаки с латунными пряжками.

— Здрасте, — прошипела она, очутившись на заднем сиденье. — Кажется я удачно приземлилась?

— Эй, сеньора, вы часом адресочком не ошиблись? Это моя машина, а не благотворительный фонд святого Себастьяна.

— Вот именно ты и нужен мне сорванец, — сказала ведьма. Мне тогда хотелось выйти из кабриолета и вытащить сеньору из своей машины, но ее таинственный голос остановил меня на половине пути.

— Я знаю, кто ты такой, — прошипела мне старуха прямо на ухо, будто змея. — Твоего папашу звать дон Карло Дженовезе «шарманщик»?

— Это истинная, правда. Кто бы стал с этим спорить, — ответил я, окончательно убедившись, что ее падение было не случайным, а запланированным.

— А ты знаешь, где твоя мать и вообще, кто ты Пиноккио Дженовезе есть на этом свете? — сказала старуха, с каждой минутой интригуя меня все больше и больше.

— Меня звать Пиноккио и я сын папы Карло, — сказал я, гордясь своей фамилией.

— Эх, мой юный друг, только я знаю тайну твоего рождения, потому что вот этими руками я приняла тебя в тот момент, когда твоя мать Мария Полено родила тебя в доме дона Карло. Родила и тут же умерла, так и не дав тебе вкусить материнского молока. С тех самых пор тело ее покоится на дне средиземного моря, а не отпетая душа бродит по сету в поисках пристанища.