Приключения бриллиантового менеджера - [7]

Ну а ближе к закату, я увидел светло-коричневого зверя немного крупней большого дога и очень напоминающего какого то из зверей собачьей породы. И хотя у данного зверя морда была удлиненная, как у собаки, и он был мало похож на того льва, какого изображают на картинках, но похоже, что это все таки и был молодой лев. Правда, увидев меня он быстро удалился, еще раз подтвердив мои предположения, что в данной местности зверье боится человека и значит люди где то недалеко. И тем не менее я сразу подумал об убежище на ночь, ведь скоро все хищники выйдут на охоту. Для начала я облюбовал акацию побольше, рассчитывая, устроится в развилке ветвей пристегнув себя брючным ремнем к дереву. Но когда я попытался взобраться на него, то помимо мерзких колючек обнаружил на одной и ветвей не менее омерзительную змею обвившими кольцами ветку. Моментально я оказался внизу, и больше никакая сила не заставила бы меня подняться вверх. Наконец, найдя себе большую палку, я решил заночевать на вершине небольшого холма.

Африканское солнце не успело еще догореть, а я не успел еще додумать свои горькие думы как выпутаться из объятий природы и вернуться в лоно цивилизации, и тут темнота, словно шапка, сразу накрыла меня: холмы, равнина, деревья – всё пропало в черноте. Но оглянувшись, я замер в восхищении: на западе еще тлеет золото и пурпур, заходящего солнца, а на востоке сверкают и плещут уже бесчисленное множество появившихся звезд: звезды и звезды, и между ними, наверное, сияет и знаменитый Южный Крест! Звезды искрятся, дерзко и сильно – как будто спешат воспользоваться своим промежутком от солнца до луны; их прибывает всё больше и больше, они проступают везде сквозь небо. Словно невидимая рука, поспешно зажигает огни во всех углах небосвода, и – засиял вечерний пир! Новые силы, новые думы стали просыпаться в моей душе. "Ах, Киса, мы чужие на этом празднике жизни!" – только и смог прошептать я себе, засохшими губами.

Ночью спал я ужасно, вполглаза постоянно просыпаясь от непонятных звуков и пытался вглядываться ночь, немного озаряемую желтоватым светом луны, судорожно сжимая в руке палку. Забыться тревожным сном удалось уже к исходу ночи. К рассвету значительно похолодало, что и привело меня в чувство. Открыв глаза, я увидел прямо перед собой стебель травы, изогнувшийся под тяжестью капель росы, которые висели на нем, покачиваясь и сверкая. Я прикоснулся к травинке рукой, и заветные капельки мгновенно сорвались, бесследно исчезнув на сухой почве.

К следующему стебельку я уже высунул язык. На этот раз мне удалось уронить жидкие росинки на свой распухший язык. От чего испытал несравненное ни с чем удовольствие, да, еще, еще и побольше, побольше. К сожалению, солнце быстро взошло и высушило росу, но, я немного утолил свою жажду, смочив язык и ротовую полость. После этого я нашел в себе силы встать и продолжить путь. Теперь я твердо решил искать воду, так как знал что у меня только этот день. Я бродил прислушиваясь к инстинктам, внимательно наблюдая за утренним поведением птиц и животных – хотят же они по утрам на водопой? Вытянув палку, я шел и шел вперед, пугая возможных змей. Наконец через пару часов мои поиски увенчались успехом. Среди зеленой травы я увидел скальное основание. Рыхлые серые скалы были покрыты трещинами и разломами, кое – где виднелись пятна желтых лишайников, среди которых бегали ящерки.

Но главное, почти всю чашу занимала или большая лужа, или маленький водоем, в форме сердца, относительно глубокие воды которого отливали синевой, в которой отражались голубые небеса. Впрочем, с одного края видно было неглубоко, и воде росли какие-то растения. Умом я понимал, что эту воду нельзя пить ни в коем случае, но в данный момент никакая сила не смогла бы меня остановить. Припав с глубокого края, я пил и пил благословенную жидкость. Впрочем, ради очистки совести, я все-таки согнал ладошкой верхний слой воды, по нему же могут бегать разные насекомые. Напившись до отвала, я счастливый развалился на траве на берегу, пребывая в состоянии полного блаженства. После часового отдыха мне удалось прибить местную лягушку и освободив ее от кожи заглотать почти не пережевывая. Ну вот, я и приобщился к высокой французской кухне, причем абсолютно бесплатно. Проведя, таким образом, время с пользой до обеда я заметил вдали на юге легкий дымок, ну вот похоже и люди. Только к добру ли это? Но, тем не менее, приведя себя в относительный порядок, я отправился на разведку.

Глава 6

Вот уже с пол часа, лежа на брюхе, в вершины холма на наблюдал за фермой, пытаясь решить для себя что к чему и что почем. В центре фермы росла большая раздвоенная акация, между стволами которой для каких то неведомых мне целей были прибиты доски. От акации слева находилось два строения и одно сбоку справа. Лишь у одного из строений рядом с акацией наблюдалось сложенная и из камней, но по большей части из самодельных кирпичей печная труба. Сами домики были построены без особой любви и заботы, фанерный летный домик обычной базы отдыха казался бы на их фоне настоящим дворцом. Видно было, что стены состоят из тонких дощечек, а у одного домика пару стен, неведомый архитектор, и вовсе составил связок какого то камыша. Крыши домиков держались на распорках из палок, к которым были подвязаны натянутый или брезент, или парусина. У жилища с находящегося справа от акации перед входом был пристроен навес, наверное являющимся любимым местом отдыха его обитателей. Еще кое где виднелись вкопанные в землю большие палки, к которым наверное привязывали животных и и наконец венчал все это великолепие забор или загон для скота. Неведомый архитектор сильно не стараясь – вкопал как можно чаще большие палки от стволов небольших деревьев а поскольку тут с деревьями явный дефицит, то внизу были во множестве вкопаны были колючие кустарники, голые ветви которых переплетались с друг другом и создавали неприятный барьер, но отнюдь не непроходимый. Сверху между палками для усиления эффекта были натянуты веревки, а кое-где и проволока. Такая классическая фазенда Папы Карлы, где все просто, дешево и сердито. При этом земля на ферме и вокруг нее была вытоптана местной скотиной, и на ней не было не заметно не травинки. Желто-красная почва была щедро залита африканским солнцем, и роскошный слой пыли покрывал все и вся. Обитатели фазенды были как белые, так и черные, но у меня сложилось стойкое убеждение, что владельцы этой роскоши все таки белые. Ну что ж пора идти сдаваться, подумал я, так как до вечера уже недалеко, а кушать хочется очень и очень сильно.