Приключения Бормалина - [79]

— Молодой Глаз говорит, что в шайке восемь или девять бледнолицых шакалов, — перевел вождь. — Шайка рыщет за рекой, в тени деревьев.

Мы уже были в седлах.

— Благодарю тебя, мой краснокожий брат! — сказал Джо-Джо. — Помни про направленные взрывы. Позволь нам продолжить путь? — И в голосе Джо-Джо я расслышал новые, нерешительные интонации: он словно сомневался, отпустит ли нас вождь.

— Ступайте с миром, — разрешил Полуночный Частокол. — Выведите их за ловушки и укажите самый короткий путь. Я все сказал. — И вождь, задержав на Джо-Джо взгляд, переполненный не то просьбой, с которой не принято обращаться, не то жалобой, какую вождям пристало держать при себе, снова вперился в гущу костра.

Сначала мы ехали малой рысью, сопровождаемые Молодым Глазом. Он легко бежал чуть впереди Джо-Джо, положив руку на холку его коня. Перешли вброд реку у поваленного дерева и оказались на дороге. Здесь проводник показал направление и молча исчез, а мы пустили коней в галоп. Отдохнувшие, они легли на повод и мчались, едва касаясь земли.

Когда мы миновали балку, и пробковую рощу, и несколько мелких озер, Джо-Джо начал все заметнее отставать и нам пришлось придержать коней. Он скоро догнал нас на своей легкой пиренейской лошади и, увидев, что мы его ждем, помахал нам шляпой: мол, вот и я. По его глазам было видно, что он уже все решил. Да иначе и быть не могло.

Наши лица, наверно, тоже были довольно красноречивы, потому что Джо-Джо посмотрел на одного, другого… третьего — и разулыбался. Гора спала с его плеч. Он увидел, что мы его поняли.

— Отпускаете меня? — произнес он тихо и благодарно, а мы молчали, глядя туда, где продолжал бить барабан. Могли ли мы ему возразить? — Понимаете, — сказал он, — никто из них не брал еще таких фортов… никто… никогда… Там нужно будет много-много динамита… А я же взрывник! — Он ткнул себя в грудь. — Я столько брандеров начинил взрывчаткой… Простите, ребята, но не помочь им я не могу…

— О чем речь, Джо-Джо! — обнял его Китаец. — Действуй… Громи форты губернатора…

— Правда? — Джо-Джо оживился. Ему еще не верилось, что все обошлось без долгого, тяжелого разговора. — Вы отпускаете меня? И нет всяких там задних мыслей?..

— Какие еще мысли! — проворчал Меткач. — Ты правильно решил, парень. Им без тебя не обойтись… А дилижанс мы уж как-нибудь сами…

— Держи, взрывник, — улыбнулся Хек и отсыпал Джо-Джо яблок, выбирая самые крупные. Я подарил ему самое ценное, что у меня было, — огрызок карандаша. А он снял с себя и подарил мне парашют от чистого сердца. Китаец шепнул ему четыре секретных слова, которые лечат от всех болезней, а Меткач вручил прекрасный кожаный ремень с пряжками в форме сабель.

— Считай, что это от Боба, — сказал Меткач, подтягивая штаны.

— Спасибо вам, парни! — И Джо-Джо, хорошенько взглянув на нас, чтобы получше запомнить, всадил шпоры в бока пиренейцу. Он был уже далеко, когда поднял коня на дыбы, поворотился к нам, безмолвно стоявшим на дороге, и крикнул: — Э-ге-ге-хали-гали!..

Мы вздохнули и ответили поредевшим хором:

— Э-ге-ге-абордаж!

Раздался бешеный топот копыт, и мы остались вчетвером. Мы долго глядели в темноту, поглотившую нашего друга, и, каждый по-своему, переживали разлуку. Мне было грустно, вот и все. И я подумал, что человек — как остров, блуждающий маленький остров, и он неминуемо погибнет, если чья-нибудь лодка не причалит к нему.

Скоро Меткач встряхнулся, внимательно оглядел нас, притихших, посмотрел на луну и… решил возглавить нашу маленькую экспедицию. Он скомандовал:

— За мной!

Мы мчались, отдавшись на волю коней. Они несли нас по едва заметной дороге, проложенной мустангами и колесами фургонов в бесконечной прерии, низинами, заполненными легким туманом, и пологими холмами, залитыми лунным светом. Долго мы мчались вдоль блестящих рельс узкоколейки, пока дорога не пересекла ее, и тут надо было доставать портулану, потому что обозначилась истоптанная вдоль и поперек развилка, увенчанная единственным деревом непонятной породы.

— Тихо! — Китаец вдруг замер, приподнявшись на стременах. — Слышите?

Мы тоже прислушались, и действительно: слева, за обочиной, в зарослях бизоньей травы, раздавался стон. Китаец бесшумно соскользнул с коня и исчез. Меткач положил руку на «кольт».

— Спокойно, — посоветовал ему Хек, поигрывая длинным, граненым лезвием байонета.

Через минуту Китаец выкатил — да, именно выкатил — на дорогу длинный сверток, оказавшийся человеком, запеленатым в мешковину. Мы развязали его, вынули кляп и похлопали по щекам. Это был уже немолодой человек в порванной, очень грязной одежде машиниста. Все было ясно.

— Жив? — весело спросил Хек и угостил его яблоком. — А ну ешь витамины!

Откусив раз-другой, машинист попробовал подвигать лопатками под тужуркой, покрутил головой.

— Смотри-ка! — удивился он, морщась. — Ничего не сломал! Повезло! Напали бандиты… — И он рассказал, как путь был перегорожен бревном, а когда он остановил поезд, со всех сторон появились люди Джиу, избили, связали и скинули его под насыпь, а сами повели состав на запасную ветку и сейчас вовсю грабят там пассажиров…

— До города около трех миль, — напомнил я. — Сможете дойти? Или вам помочь?