Приключения Бормалина - [15]

И попугай, спрыгнув на пол и устало пройдя мимо нас, ударом лапы открыл дверь в соседнюю комнату и скрылся там.

— Ничего не понимаю, — пожал я плечами. — Готов дать голову на отсечение, что это наш Гарри. Хорош бы я был без головы! Славный сюрприз вы мне приготовили, оценил!

— Немудрено, что вы обознались, — улыбнулся Авант. — Это брат-близнец вашего Гарри. Он у меня около двух лет. Я подобрал его как-то на скалах, в шторм, совершенно больного. Он бредил Британской национальной библиотекой, и я с первого взгляда отметил его тягу к знаниям. Все его теперешние манеры, снобизм и типично девонширское произношение — это, скажу без ложной скромности, моя заслуга: приблизительно таким я и попал сюда. Я его обучил всему этому для того, чтобы не забыть, каким сам был три года назад и каким любила меня Мэри-Джейн. Как знать, может быть, такой, как сейчас, я ей и не нужен. Признаться, это меня сильно мучает.

Авант было загрустил, но быстро взял себя в руки.

— Сэр Роберт моя правая рука. Он в курсе всех моих дел, у него прекрасная память, где, как на магнитной ленте, записана вся моя жизнь до сегодняшнего дня. Это на случай, если со мной что-нибудь случится. Он перечитал большую часть библиотеки, включая греков, говорит на двух языках и читает на четырех. И, право слово, если бы он не скрашивал моего одиночества, я, наверное, совсем одичал бы и затужил. Время от времени он улетает на разведку — мы с ним называем это командировками. Видится с родственниками и друзьями, подключается к пиратскому «телеграфу», когда повезет. Но не так давно он перенес лихорадку и поэтому теперь летать далеко не может, еще слаб. Вот и вчера он улетел на разведку, и я, признаться, уже начал за него волноваться. Сейчас расскажет новости, если они, конечно, есть. Он, кстати, неплохой рассказчик.

Еще полчаса мы перебрасывались ничего не значащими фразами и глядели на дождь. Затем открылась дверь и вошел попугай. Я был сверх всякой меры восхищен переменой его облика. На этот раз он был в строгом сером костюме из твида, лакированных штиблетах, белой сорочке и даже при галстуке. Роберт был аккуратно расчесан на пробор и благоухал хорошим одеколоном.

Сев во главе стола и налив себе кофе, он обратился к своему хозяину и опекуну:

— Надо сказать, сэр Авант, что вы находитесь в довольно пиратской компании. — Он явно намекал на меня, хотя ни разу не взглянул в мою сторону. — Правда, последнее время этот человек служил пиратам не слишком ретиво, надо признать. Тим Хар хотел его списать за борт при первом же удобном случае, потому что знал о его антипиратских разговорах и настроениях. В глубине души он редкий авантюрист, имейте в виду, сэр. Я вас насквозь вижу, сэр Бормалин, или как там ваше настоящее имя…

— Ну-ну, сэр Роберт, — пожурил его Авант, — не так резко. Сэр Бормалин мой друг, и вам волей-неволей придется разговаривать с ним вежливо.

— Это просьба, пожелание или приказ? — стал задираться попугай, резко отодвинув свой кофе. — Давайте сразу определимся, сэр Авант. Честно говоря, мне не слишком нравится ваш тон.

— Да вы просто ревнуете, сэр Роберт! — засмеялся Авант. — Будьте же друзьями! — призвал он нас. — Пожмите друг другу руки и лапы.

— С удовольствием, — искренне сказал я и протянул попугаю руку. — Вашу лапу, сэр!

— Только ради вас, сэр Авант, — неохотно проскрипел попугай, подавая мне правую лапку, еще теплую после ванны. — Будем знакомы, — сказал он мне. — Прошу прощения за предыдущие слова, но, знаете, с трудом привыкаю к новым людям. Я не очень коммуникабелен, что поделать, — вздохнул он и снова взялся за кофе.

Ливень за окном шел на убыль. Мы сидели и думали каждый о своем. Наконец Авант прервал общее молчание:

— При Бормалине можете говорить обо всем, сэр Роберт. Он в курсе наших дел, он наш друг. Кстати, у нас хорошая новость: мы с Бормалином вычислили место захоронения сокровищ. Они не так уж и далеко…

— Радуюсь вместе с вами, сэры, — сухо ответил попугай.

Было заметно, что новость эта не слишком его обрадовала. Он все еще ревновал и поэтому был сдержан, немногословен и не поднимал глаз.

— Хорошо, в двух словах обрисую положение, — сказал он, допив кофе и закурив маленькую трубочку, которую достал из кармана брюк. — Дым голландского табака вас не раздражает? — вежливо и вместе с тем язвительно спросил он меня.

— Нет-нет, Роберт, курите, пожалуйста.

— Сэр Роберт, сэр! — взвился он. — Меня зовут только «сэр Роберт», сэр! Прошу запомнить это раз и навсегда!

— Слово джентльмена, сэр, что я запомню это раз и навсегда, — ответил я с одной из своих самых простодушных улыбок.

— Ловлю вас на слове джентльмена, — сердито буркнул попугай. — Если в двух словах, то бандюгаям сейчас не позавидуешь. Хотя лично у меня они не вызывают слишком много сочувствия.

И сэр Роберт принялся рассказывать о пиратских делах. Новости были самые свежие: попугай вел наблюдение с самого утра и до первых капель дождя. И вырисовывалась вот какая картина.

В нездоровой пиратской среде назревал бунт. Пираты никак не могли докопаться до клада, хотя перерыли едва ли не половину острова. В конце концов одни разбрелись по кустам, наелись фруктов и спали, другие собирали по берегу пустые бутылки из-под карамельного рома и складывали их в ящики, которых тоже было полным-полно в полосе прибоя. Пираты хотели сдать посуду в ближайшем порту и на вырученные деньги купить пива и табаку. Некоторые бутылки, залитые сургучом, содержали записки «Спасите…» и приблизительные координаты. Но какое там спасение! Пиратов самих впору было спасать.