Приключения, 1969 - [119]

Сначала разведчики и не услышали даже, как за их спиной тяжко загремели снаряды, как поставленные артиллеристами, сосредоточенные, неподвижные, заградительные и прочие огни начали свою смертельную работу.

Пока немцы не перестроились и не накрыли нейтральное поле огнем с других высот, разведчики Карпова начали последний бросок. Теперь к своим. Величко опять шел замыкающим. Ему полагалось еще и смотреть, не собьют ли кого-нибудь пули в последние минуты.

Слабее стал бить противник, все это так, конечно, но ранили все-таки на ходу еще одного разведчика. А сержанта Киченко убила мина уже почти у наших окопов. Величко, схватив сержанта в охапку, так и добежал с ним до траншеи, думая, что несет живого товарища.

— Сашка, ты ранен? Куда? Давай перевяжем! — бросались к нему всюду, увидев окровавленную гимнастерку, друзья и товарищи, когда он, ссутулившись, шел ходами да переходами переднего края к месту сбора. Всюду друзья у старшины Величко.

— Не, это Киченко кровь, — устало отмахивался он, а дойдя до места, уселся прямо на дно траншеи.

Кто-то притащил котелок со спиртом и наливал каждому желающему по полной крышке. Кто-то свернул всем по самокрутке. Никого уже не видел Величко. Сидел, вытянув босые, истерзанные шрамами ноги поперек окопа, и не то думал о чем-то, не то засыпал.

— Спасибо, товарищи, за службу! — тихо сказал майор Чекмазов, подойдя к разведчикам.

Величко поднял голову.

— За что же спасибо, за неудачу?

— Это у меня неудача, — помедлив, ответил майор, — вы, Киченко, Ледов… вас благодарю.

На следующий день, когда разведка опять уходила в поиск к немецкому посту правее Медвенки, все той же богом проклятой Медвенки, майор Чекмазов, как всегда, опять шел с ними в траншеи переднего края. То, что с ним опять был незнакомый подполковник, никого не удивляло: не то что полковники, и генералы не раз наблюдали за действиями разведки. Никто, кроме Величко, в новой разведывательной группе не знал, как отчаянно нужен пленный, знающий, что творится там, за линией немецких окопов. Старшина Величко и этой ночью шел в поиск опять не в очередь. Не мог он оставаться в Ходоровке, не хотел: слишком много товарищей потерял он за последние дни под Медвенкой.

Все было сегодня, как вчера. Только не стало дождя, обсохла трава и тоненький, едва заметный серп месяца засветился на небе.

Все было как вчера. Только не было уже на свете сержанта Киченко, зарыты были за деревней Ходоровка трое парней, доживших всего до двадцати лет. И половина вчерашней поисковой группы лежала с забинтованными ногами — не так-то просто бегать босым по полю боя.

В поиск вел командир разведроты. Ему тоже было известно, как и майору Чекмазову, — оставались только сутки до предполагаемого удара противника.

Стемнело.

— Ну, пора, Сергей, — крепко сжал руку ротному командиру майор Чекмазов.

Коля-Вася первыми шагнули за бруствер.

— Я вам своих сапог до смерти не забуду, — ткнул одного из них в бок старшина Величко. — Чтоб нашли мне новые, да получше!

И вся группа тихонечко засмеялась. «Босоногая разведка» — навек теперь прилепилась кличка к вчерашней операции.

Снова Величко шел замыкающим. И час спустя все опять лежали в низине у ручья. Теперь им предстояло куда более опасное дело. Они нацелились туда, где обычно и не помышляли об успехе, там ночами всегда было много солдат в немецких траншеях, больше всего. Но, может быть, поэтому противник и не должен был ожидать ночного нападения, считая, что шансов у русских на успех разведки здесь нет. Сюда никогда не проникали поисковые партии. Именно на то, что так должен думать противник, и рассчитывали в штабе дивизии, планируя сегодняшний удар.

— Товарищ капитан, я пойду вперед с Колей-Васей, — попросил Величко.

И приглушенный смех прошелестел в нейтральной полосе над безымянным ручьем. Бедные Коля-Вася, долго им придется вспоминать взорванные сапоги старшины!

Теперь уже за Величко ползла группа. Но медленно сегодня шло продвижение. Уж очень часто взлетали ракеты над немецким передним краем. Часто, нервно стреляли немецкие пулеметы, совсем не так, как в предыдущие дни. И порою пальба охватывала чуть ли не весь передний край противника.

Не только опытным разведчикам, ротному командиру и Величко — всем, чем ближе подбирались к немецким окопам, становилось ясно — сегодня придется очень туго. Двоих уже оттащили назад к ручью.

Под проволокой лежали в непрерывном свете ракет больше часа: действовать было невозможно.

Коля-Вася еще и не взялись за ножницы, когда приполз связной от начальника разведки дивизии. Майор Чекмазов приказывал отходить.

И едва они успели вернуться в низину, в воздухе послышался гул снарядов, летящих с нашей стороны. Выглянув из-за бугра, Величко увидел, как по окопу, на который они нацеливались, ударил сосредоточенный огонь артиллерийского дивизиона. Это было непонятно. Сюда могли бить только по их просьбе, по сигналам ракетами, а они еще и не думали вызывать огонь.

Еще два сильных удара нанес дивизион, куда-то далеко влево от них, а затем стал бить в самый центр Медвенки.

Ох и всполошились же там немцы! Что же это такое делается?