Приключение на миллион - [9]

* * *

После Боннью дорога Д36 изгибается и уходит на юг, переходя в районе Люберона в Д943, а потом ведет на равнину, в пышные и зеленые долины Лурмарина. Однако около Сен-Мартина она представляет собой что-то вроде узкой тропы, прорубленной в цельной скале, идеальное место для налетчиков XX века. В последнее время в деревенских кафе ходили упорные слухи о грабежах, случающихся на этом участке дороги, и схема ограбления всегда была практически одинакова. Ничего не подозревающий автомобилист видит на дороге сломанную машину, преграждающую ему путь, и одинокую беспомощную фигуру с гаечным ключом в руке. Добрый человек останавливается и предлагает свою помощь, и тут-то гаечный ключ идет в дело, правда не совсем по назначению. Приятели «беспомощной фигуры» прыгают вниз с окрестных гор, потрясая пистолетами. В итоге горе-джентльмен оказывается один на дороге в десяти милях от ближайшего цивилизованного пункта, избитый и без денег, а его машину отгоняют на ближайший пункт перекупки в Марселе.

Но приятным весенним вечером такие страхи Беннетту и в голову не приходили. Солнце еще освещало розовым светом верхушки гор, виды с дороги были просто потрясающими, и Беннетт пришел в еще более приподнятое расположение духа. Он притормозил и проехал сквозь чугунные ворота усадьбы с тяжелой медной табличкой с именем владельца. Посыпанная черным гравием дорожка была хорошо укатанной, гладкой, ухоженной и вела вверх, повторяя контуры ближайших холмов. По телефону По извинился за расстояние до дома, которое составляло примерно десять миль, однако сказал, что стоит проделать этот путь.

И не соврал! У Беннетта дух захватило от вида, который открылся перед ним после последнего поворота. Он остановил машину, вылез на дорогу и застыл, пораженный красотой места.

Казалось, что верхушку горы срезали, образовав огромное, абсолютно ровное плато, и на нем располагалось невиданного размера поместье. Широкая, обсаженная платанами аллея двумя идеально прямыми линиями вела к массивной арке, сооруженной в высокой каменной стене. За стеной Беннетту были видны черепичные крыши особняка, отсвечивающие на вечернем солнце мягким терракотовым цветом. Над ними, видимо над внутренним двориком, возвышалась голубятня. Вдали за домами и до самого восточного горизонта простирались долины Великого Люберона. На севере белела снежная шапка горы Мон-Ванту, на юге — низменности, ведущие в сторону Марселя и Средиземного моря. Но нигде не было видно ни столба, ни линии электропередачи, ни другого уродливого признака цивилизации. Это был самый идеальный из всех объектов недвижимости, который Беннетт видел в своей жизни.

Он медленно проехал вдоль аллеи из платановых деревьев, мысленно прикидывая, что человек, живущий здесь, будет делать, если в дождливый вечер у него кончится молоко или сигареты? До ближайшей деревни пятнадцать миль, не меньше. Но, с другой стороны, у таких людей, как По, продукты не кончаются. Об этом заботятся слуги.

Немного вспотев от волнения, Беннетт проехал сквозь арку и припарковался рядом с зеленым «рендж-ровером» и длинным черным «ситроеном», которые стояли в углу просторного двора. Дорожка к дому вела мимо внушительных размеров фонтана, которому скорее пристало стоять на центральной площади небольшого городка, чем во внутреннем дворе частной резиденции. Три огромные каменные горгульи с шумом изрыгали воду в круглый бассейн. Беннетт в некоторой растерянности пытался найти что-нибудь хоть издали напоминающее звонок, когда высокие резные двери перед ним неслышно распахнулись. Мужчина в черном сюртуке, похожий на японца, но намного выше, чем среднестатистический представитель этой национальности, наклонил голову:

— Месье Беннетт?

Беннетт поклонился в ответ.

— Пожалуйста, следуйте за мной.

* * *

Они прошли по длинному коридору. Гулкость полированного камня смягчали иранские ковры теплых оттенков, устилавшие пол. Беннетт украдкой провел пальцем по блестящей столешнице антикварного дубового комода. Ни пылинки. Жоржет бы одобрила, подумал он, а затем про себя присвистнул: комната, в которую они вошли, была настолько велика, что Жоржет хватило бы работы до самой пенсии.

Низкий потолок, характерный для классических загородных домов Прованса, был полностью снят, так что комната занимала сейчас как минимум несколько этажей. Маленькие фермерские окошки были заменены на высокие, широкие цельные стекла, врезанные в каменные стены. Казалось, что окружающий пейзаж был частью комнаты. За кустами лаванды и группами оливковых деревьев виднелась изгородь для выгула лошадей, за ней изящная гнедая кобыла томно глядела на закат. Казалось, эта пасторальная сцена была специально подготовлена фотографом для рекламного цикла «назад к природе». Беннетт невольно вздохнул и оглянулся вокруг, оценивая интерьер комнаты. Он не разочаровался.

Живое пламя шипело и брызгало искрами в высеченном из мрамора камине высотой в человеческий рост. На кремового цвета стенах висели десятки картин и старинных черно-белых фотографий разного формата в причудливых рамах. Сислей соседствовал здесь с Хокни, а Хоппер с Лартигом. Мебель была довольно громоздкая, с мягкими сиденьями, обитыми искусно состаренным шелком, который обычно приводит в восторг дизайнеров по интерьерам. Это была удобная в использовании и стильная комната, а у задней стены спиной к Беннетту, держа около уха мобильный телефон, стоял хозяин этого великолепия, сам Джулиан По.