Прикид - [69]

Снова пауза. И снова Гейл нашла выход:

– Послушайте! Тут только один вариант. Мы просто будем брать процент от суммы, указанной в контракте по разводу!

– Эврика! Вот истинно демократичное решение! Жены, которым по суду положены небольшие деньги, будут платить мало, тем же, кто отхватит солидный куш, придется раскошелиться.

Итак, оставалось лишь решить, какой именно процент. Я буквально наугад назвала цифру – два процента. Кэролайн презрительно фыркнула и заявила, что мы не благотворительная организация, и подняла цифру до пятидесяти процентов. Гейл считала, что надо брать десять. В конце концов мы сошлись на пяти.

На том и закончилось наше очередное совещание за ленчем.

Было уже два. Пора открывать магазин. Мы поднялись из-за стола и уплатили улыбающемуся Ренато по счету. Мужчины, сидевшие за другими столиками, проводили нас заинтересованными взглядами. Наверняка гадали, что так бурно обсуждали за ленчем и бутылкой кьянти три дамочки. Одна несколько диковатая с виду с взлохмаченными рыжими волосами, вторая – безупречно одетая блондинка и третья – я, темная ворона с глупой улыбкой на лице. О, если бы они могли угадать значение этой улыбки! Тогда бы поняли, что улыбаюсь я вовсе не им, как они полагали, но мысли о том, что жены одного-двух из них вскоре могут стать нашими клиентками.

– Послушайте, а вдруг все решат, что мы ненавидим мужчин? – встревоженно спросила я, шагая через площадь к лавке.

Похоже, на Гейл сегодня снизошло вдохновение. Она снисходительно улыбнулась:

– Но, дорогая, если ты являешься феминисткой, всегда найдутся люди, которые скажут, что ты ненавидишь мужчин.

Она была права. Интересно, подумала я, что заставило меня задать этот вопрос? И какого рода разуверения я ожидала услышать? Мне и в голову не приходило ненавидеть мужчин, даже таких, как банковский служащий, демонстрирующий свою эрекцию, или некий неотесанный и потный, опившийся пива тип, как-то ущипнувший меня в метро за задницу. Я весьма туманно представляла, что это значит – быть феминисткой, и где-то сквозь этот туман просвечивало подспудное беспокойство. Оно было связано с Ральфом и Джошем. Связано с моими чувствами к мужчине, с которым я жила, но больше не желала, и чувством к мужчине, с которым не жила, но жаждала каждой клеточкой своего тела. А возможно также с разными другими эмоциями и чувствами, справиться с которыми я была не в силах. Достаточно уже того, что жизнь моя была разодрана на две половинки, и одна состояла из покоя и пустоты, а вторая – из риска и счастья. Насколько было бы проще, если б я могла любить одного и ненавидеть другого! Но слова «ненависть» и «любовь» не вписывались в картину. Их заменили два других слова: «равнодушие» и «жажда». Ведь нельзя же ненавидеть мужчину, к которому ты равнодушна. С другой стороны, разве «жажда» и «любовь» – это одно и то же? Я не знала. А возможно, и не хотела знать. Я узнала лишь одно – что такое истинный голод по человеку. О, уж это-то я узнала в полной мере! При одной мысли о том, что предстоит провести вечер с Джошем, все тело охватывала дрожь. Даже посреди Пимлико-сквер. И я ощущала слабость в коленях и захватывающий восторг, и на лице помимо воли расплывалась улыбка.

– Чего это ты ухмыляешься? – сердито спросила Кэролайн. Она всегда сердилась, видя, что я счастлива. А затем вдруг набросилась на меня: – Что это значит: «Люди подумают, что мы ненавидим мужчин»? Ну, ясное дело, подумают, почему бы и нет? Мне нравится ненавидеть мужчин, это так сексуально! Вспышка ненависти, скандал, а потом постель, нет ничего лучше! Патрик в этом смысле безнадежен. Он не желает скандалить, а потому ни на что не годен в постели. – Она выдохлась и умолкла, затем, после паузы, мечтательно протянула: – Боже, прямо жду не дождусь этого уик-энда!

Теперь уже на лице Кэролайн сияла улыбка. Умудренная опытом Гейл окинула нас снисходительным взглядом. Мы перешли через улицу, и Кэролайн, повернув ключ в замке, стала яростно дергать дверь. По всему было видно, что мысленно она уже предавалась утехам со своим трехъяйцовым гонщиком.

Возможно, именно перспектива провести уик-энд в Монте-Карло в стиле «Формула-1» вдохновила ее на дальнейшие действия. Мы с Гейл уже смирились с мыслью, что пока не получим помещения по соседству, придется довольствоваться дальней частью торгового зала. Предстояло продержаться еще примерно с месяц, так, во. всяком случае, утверждал поверенный в делах. Ничего, как-нибудь обойдемся. Но Кэролайн, видимо, все еще мечтавшая о своем автогонщике, вдруг воскликнула: «Я вас всех поимею!» – и пулей вылетела из лавки.

Отсутствовала она примерно с полчаса. Около пяти вернулась – на лице ее застыло загадочное выражение. Не обращая внимания на трех покупательниц, ожидавших, когда ими займутся, направилась прямиком к телефону, полистала справочник «Желтые страницы» и набрала номер.

– Это «Пикфордс» 43? Прекрасно! Мне нужен большой фургон. Завтра к девяти утра, на Пимлико-сквер. – Она продиктовала номер соседского дома. – На имя?.. Аппингем. Ерунда! Я плачу золотой картой «Америкен-экспресс»! Да, и чтоб не смели опаздывать!