Приказано - спасти... - [46]

Теперь Чекунову было ясно, что хотя первый этап его авантюрного плана по вывозу раненых из окружения и закончился благополучно, но это везение не могло продолжаться вечно. И без того, обстоятельства складывались слишком удачно для их маленького отряда. Рано или поздно должна была начаться и черная полоса. Опыт, прошедшего войну старшины Чекунова говорил об этом весьма настойчиво. Возможно, пролет над ними немецкого разведчика и был тем самым предупредительным звоночком. Это Андрей Шилин мог думать, дескать, пролетел "фриц" и хрен с ним, чего его бояться.

Семен же понимал, что разгуливающая в немецком тылу техника без внимания оставлена не будет. Не для того немцы перекрывали шоссе, чтобы всякий русский двигался куда хотел и на чем хотел. Конечно, можно было успокоить себя тем, что экипаж "костыля" посчитал тягач с прицепом давно брошенными...

И все же, несмотря на нехорошие предчувствия, Семена обуревала радость. Свои! Есть, кого попросить о помощи, есть на кого положиться. Только стоявший в строю поймет, какое это чувство, когда плечом к плечу с тобой замерли твои товарищи. Гимнастерочная ткань уравнивает всех... И делает единым целым... Теперь ты уже не маленькая частичка хрупкой плоти, а элемент могучего организма. Который требует от тебя полного подчинения себе... Однако и дает взамен силу других...

Переговорив с военфельдшером, капитан обратил свое внимание на Семена:

- Здравствуйте, товарищ Чекунов. Ну, рассказывайте, как вы додумались переоборудовать тягач?

Мысли Семена заметались. Как-то он не подготовился к подобному разговору. Поэтому прибег к уже отработанному варианту ответа:

- В книжке прочитал, товарищ капитан.

- В книжке, говоришь. Это хорошо. А образование, у тебя какое?

- Школа, товарищ капитан. И шоферские курсы.

Ну не рассказывать же про оконченный после войны техникум...

- Да, понятно.

Отвечая на вопросы капитана, Чекунов исподволь рассматривал стоящего рядом с ним человека. Серое от усталости лицо под козырьком фуражки, ввалившиеся глаза. Командование отрядом во вражеском тылу не прошло для него даром. Но видно было, что отступать, этот человек не приучен. Как то поступит он с группой Сивакова, столь неожиданно вышедшей в расположение его части? Ведь, как ни крути, это большая обуза. Задумавшись, Семен даже пропустил следующий вопрос командира отряда. Так что тому пришлось переспрашивать еще раз:

- В каком состоянии находится тягач, и сколько имеется топлива?

- Машина исправна, только фрикционы греются. Топлива в запасе около ста литров.

- Тогда так. Времени на долгие разговоры у нас нет. Что не бросили раненых - молодцы. Дальше пойдете вместе с моим отрядом. Ваш военфельдшер пусть занимается ранеными. А вам я приказываю подготовить машину к маршу. Дополнительно прицепим к тягачу еще нашу пушку. Она полковая, легкая, так что должен утащить. Когда закончите подготовку, можете отдыхать. Начало движения - завтра, в девять вечера. Нам необходимо пересечь шоссе. Днем это слишком опасно. Поэтому будем ждать темноты. Вам все ясно, товарищ боец?

"Завтра, в девять вечера. В девять... К шоссе выйдем около десяти. Уже стемнеет. Темнота... Лучи света мечущиеся между стволов деревьев... И мертвые глаза падающего человека..."

Как со стороны, Семен услышал свой, ставший таким хриплым, голос:

- Товарищ капитан, а зачем ждать завтра? Давайте пересечем шоссе сегодня. Машина исправна, дозаправиться мне не долго. Чего тянуть, то?

- Торопишься? - капитан внимательно взглянул Семену в глаза. - Или боишься?

- Боюсь. - не стал скрывать Чекунов. - Не за себя боюсь, за других. Нас сегодня немецкий самолет облетел. А стрелять не стал. К чему бы?

- Не журысь, хлопче. - успокаивающе положил руку ему на плечо капитан. - Не заметил он вас, скорее всего.

- Не верю. - мотнул головой Семен. - Слишком низко он шел.

Рука, лежащая на плече красноармейца, ощутимо потяжелела:

- Не бойся, Чекунов. Все просто. Не нужны вы ему были. Одним больше, одним меньше... Они думают, что деваться нам некуда...

- И все же, товарищ капитан, нужно уходить прямо сейчас. Немцы не дураки, могут завтра перекрыть подходы к дороге. - Семен понимал, что сейчас он крепко рискует. Своей настойчивостью он нарушал все писаные и неписаные нормы устава: как же, младший по званию пытается указывать старшему, что ему делать. Но вместо гремучего начальственного гнева, услышал только:

- Отдыхай боец. Не забудь, выход в девять. Это приказ...

Ночью, возле костра, Семен пытался разобраться со своими ощущениями. Потрескивали ветки в огне. Искры взмывали к черному небу. Порывы ночного ветра бросали в лицо клочья сизого дыма. А ему хотелось выть, подняв лицо к звездам. Ощущение собственного бессилия жгло душу. Неужели, завтра все повторится? И снова упадет Андрей... Или не Андрей, а кто-то другой... Почему? Неужели ничего не удастся изменить? Ведь уже удалось переправить раненых через реку... И не своими ногами шлепает Чекунов по лесу. Черной тенью застыл возле кустов надежный друг - "Комсомолец".

Из темноты вынырнул Шилин. Брякнул котелком:

- Глянь, Семен, что я раздобыл.

В руки красноармейца ткнулась запекшаяся до черной корки крупная картофелина. И еще одна.