Приказано сохранить - [6]

…Теперь в кабинете генерала Костромина постоянно работали офицеры оперативного отдела штаба. К нему то и дело заходили представители служб, непрерывно звонили телефоны. Когда в кабинете появился Сорокин, Костромин, прижимая к уху трубку полевого телефона, кому-то выговаривал сердито и напористо:

— Вы уже полдня месите грязь у этого болота! Полдня! Пехота ушла вперед, а вы не можете сдвинуться с места! Что? Не можете найти пути обхода? Наверно, я их должен вам указать! Вы этого ждете? Если через час я не услышу, что вы догнали пехоту, пеняйте на себя! Да, да!!

Он бросил на аппарат трубку и сразу увидел Сорокина.

— Вот так мы все застрянем, слышал? Если не сохраним мост. Слышал? Где танковый десант?

— Противник отходит. Но прорваться к нему в тыл на участке двести десятой до сих пор нигде не удалось, — доложил Сорокин.

— Значит, плохо подготовились к выполнению задачи. Покажите мне, где они там топчутся? Сорокин показал рубеж на карте.

— Я так и думал: застряли на холмах. Соедините меня с командующим артиллерией! — приказал он офицеру связи. Взял трубку и громко спросил:

— «Четвертый»? Я «Второй». Взгляни на карту. Квадрат ВЕ. Нашел? Помоги «Семнадцатому». Понял? Время согласуйте сами. Но помни: оно дорого, как никогда. Что ему надо? Обеспечь ему коридор.

Он положил трубку и обратился к Сорокину:

— Почему вы так поздно об этом мне докладываете?

— Командир двести десятой надеялся прорваться своими силами, — попытался оправдаться Сорокин.

— Мало на что он надеялся. А вы должны сами все взвешивать. Видите, застопорилось — немедленно ко мне, — ничего не желал слушать Костромин. Отправляйтесь к нему на место. И чтобы больше таких докладов я от вас не слышал!

4

Базилевич решил опередить врага и ослепить его. Он сбросил с себя шинель и, как только пришедший ступил на днище танка, включил фонарик. Но враг оказался настоящим верзилой. Луч уперся ему лишь в живот, а голова оставалась в башне. Но он уже увидел направленный на него свет и сердито заворчал:

— Ты с ума сошел, Вилли! Выключи эту дурацкую иллюминацию!

Фашист нагнулся и, закрывая глаза, шагнул прямо на свет.

— Не дай бог увидят с вышки…

Он не договорил. Воспользовавшись тем, что гитлеровец стоял к нему спиной, Валдис изловчился и изо всех сил ударил его по голове гранатой. Верзила охнул, закачался и, не удержавшись, рухнул на днище. Ему, как Раузеру, тотчас же заткнули пилоткой рот, связали за спиной руки и положили на матрац.

— Посмотри, нет ли там еще кого, — переводя дух, сказал Базилевич.

Пормалис снова поднялся над башней.

— Тихо, — сказал он. — И я уже вижу вышку.

— Ну! — только и выдавил из себя Базилевич и прильнул к прицелу. Тоненькая, как паутинка, стрелка прицельной марки точно уткнулась в черную амбразуру между мешками с песком на вышке.

— Давай! — скомандовал Пормалис.

Базилевич нажал на спуск. Грохот орудийного выстрела разорвал предутреннюю тишину. Базилевич снова прильнул к прицелу. А Пормалис мгновенно выглянул из люка. До слуха, донесся сухой треск автоматной стрельбы, Саркисян в кого-то стрелял из своего ППШ. Валдис взглянул на вышку и не увидел ее. На месте, где она только что стояла, торчали лишь расщепленные бревна. Ни площадки, ни мешков с песком, аккуратно сложенных на ней, ни крыши под дранкой — ничего не было. Неожиданно с железной дороги ударили два автомата. Пули зацокали по танковой броне. Валдис мгновенно опустился в башню.

— Надо помочь Ашоту! — закричал он.

— Заряжай! — так же громко скомандовал Базилевич и закрутил механизмы наводки. Пульсирующие огоньки выстрелов вражеских автоматов стали очередной точкой наводки для Базилевича. Он навел орудие и снова нажал на спуск. Снаряд угодил под рельс. Разорвал его, как если бы это была обыкновенная сухая валежина, разбросал отстреливающуюся охрану.

— А ну, глянь, кто там еще где шевелится? — возбужденно крикнул Базилевич.

Валдис снова выглянул из люка. До слуха его сразу же донеслась интенсивная пулеметная и автоматная стрельба. Валдис понял: это вступила в бой группа Борисова. И словно в подтверждение догадки, чуть дальше, за мостом, в небо взметнулся фонтан дыма и прогремел взрыв. Валдис вглядывался в расползающиеся по земле сумерки и только сейчас заметил колючий, пульсирующий огонек на фоне небольшого взгорка за рекой. «Дзот. Ты-то нам и нужен», — подумал он и вдруг почувствовал сильный удар в голову. Колючий огонек погас. Ноги перестали держать. И он, судорожно цепляясь за бортик люка, повалился в черное нутро танка.

— Ну что там? — не отрываясь от прицела, громко окликнул товарища Базилевич.

Пормалис не отвечал.

— Откуда бьют? Не видно в эту трубу ни черта! Валдис! — крикнул Базилевич. Он выхватил из кармана фонарик.

Пормалис лежал, закинув окровавленную голову на ящик со снарядами. Пуля сразила его в висок.

Треск стрельбы у моста не доходил до слуха Базилевича. В ушах у него после орудийных выстрелов звенело. Но удары пуль по броне танка он слышал.

«Откуда-то бьют. Откуда-то бьют, — настойчиво вертелось у него в сознании, пока он удобней укладывал Валдиса. — Но откуда же, черт возьми?»

Поняв, что товарищу уже не помочь, Базилевич проворно поднялся в башню. Закрыл люк, зарядил орудие и снова припал к прицелу. Очередная цель после вышки по плану, разработанному Фомичевым, была дзот. И сейчас Фомичев и вся его группа ждали, когда этот дзот будет подавлен. Потому что штурмовать его своими силами десантники не могли.