Приказано сохранить - [4]

— Проволока на вашем участке есть?

— Есть.

— Понятно, — подвел некоторый итог Фомичев. — Что же получается? Танк. Дзот. Взвод зениток. Вышка. А нас всего двенадцать…

Десантники задумались.

— А откуда они привозят часовых? — спросил вдруг молчавший все время Пормалис. — Надо думать, не из Берлина. Значит, где-то поблизости есть гарнизон или что-то еще, где у них тоже солдаты. Да еще эсэсовцы.

— Правильно мыслишь, Валдис, — похвалил Фомичев. — И наверняка у тех, кто на мосту, с этим гарнизоном налажена связь. И чуть чего, оттуда незамедлительно подбросят помощь. Прямо заколдованный круг. Так как же будем действовать, хлопцы?

— Не торопи, лейтенант, — попросил Борисов. — Тут с наскока не возьмешь. Голову подставить — это легче всего. А задание не выполним.

— Хорошо, думайте. Время пока есть, — сказал Фомичев.

Командир партизанского отряда народного Войска Польского капитан Стефан Тодорский, слушая доклад капрала Берека, делал на карте необходимые пометки. Тодорскому было уже за сорок. Он воевал с фашистами с 1 сентября 1939 года в составе армии «Познань». Участвовал в контрударе по левому флангу 8-й немецкой армии, в составе своих войск попал в окружение между Вислой и Бзурой, был взят в плен и находился в концлагере до мая 1943 года. В мае вместе с несколькими другими пленными совершил побег, тайно перебрался в лесистый район Мазурских озер и организовал там партизанский отряд. С того времени он снова активно воевал за свободу своей многострадальной родины. Тодорский был немногословен, очень сдержан и требователен.

— Я уверен, что русские уже что-нибудь предприняли для того, чтобы взорвать этот мост, — сказал Тодорский.

— Но фронт ещё далеко, — заметил начальник штаба отряда.

— Да. Но и сейчас не сорок первый год, — ответил Тодорский. — Русские научились заранее готовить свои операции. Они во всем нам показывают пример. Они не разговаривают, а действуют.

— Мы выполняем все ваши приказания, пан капитан, — с обидой сказал капрал Берек.

— У меня к вам претензий нет. Но мне будет стыдно смотреть русским в глаза, если их солдаты, а не мы уничтожим этот мост. Русские гибнут за нашу свободу, а мы сидим тут и смотрим, как фашисты гонят навстречу им свои эшелоны. Везут для своих войск подкрепление, технику, боеприпасы. И каждый эшелон — это новые потери для Красной Армии, которая движется нам на помощь. А мы сидим тут и слушаем, как эти эшелоны целыми и невредимыми один за другим идут через мост.

В штабе отряда в эту ночь никто не спал. К двум часам ночи на основании данных разведки было выработано окончательное решение. В половине третьего Тодорский собрал командиров боевых групп и объявил им приказ.

— Мы обязаны помочь русским. Мост к восьми утра должен быть взорван, сказал он.

В три часа отряд был поднят по тревоге и в полном составе выступил на выполнение боевой задачи.

3

…На островке уже отчетливо слышался гул разрывов снарядов и бомб. И был он теперь уже не такой далекий и неясный, как накануне. А это значило, что начавшееся наступления советских войск развивается вполне успешно. Оборона врага прорвана, и наши продвигаются на запад, расчищая перед собой дорогу огнем. Словно в подтверждение тому в небе появилась эскадрилья наших пикирующих бомбардировщиков, Они летели на запад в сопровождении истребителей. В девятнадцать часов Еремеев принял долгожданный сигнал — три ноля.

— Три ноля! — выпалил он Фомичеву.

Фомичев сразу поднялся.

— Ну вот и наш черед пришел, — сказал он и посмотрел на небо. — С темнотой выступать, а погода, как назло, только рубашки сушить. Эх, тумана бы сейчас или хоть дождя бы подсыпало…

— Проскочим, товарищ лейтенант, — успокоил его Борисов.

— Известно, тут не останемся, — согласился Фомичев и добавил: — Итак, действовать каждому строго по плану.

…Вечер выдался теплым, даже душноватым. Но луна уже на ущербе, всходила теперь поздно. И в этом десантникам повезло. Вечерние сумерки легли незаметно. Но сгустились быстро. В десять вечера на островке стало темно — хоть глаз коли.

— Пора, товарищи, — сказал Фомичев. — Выходим все сразу. Пошли.

В первой, большой группе, которую возглавлял Фомичев, были Дзюба, Еремеев со своей рацией, Базилевич, Пормалис, Саркисян и Джафаров. Под командованием Борисова пошли Шариков, Пахомов, Синицын и Галиев. Вторая группа должна была выйти к реке, переправиться на тот берег, занять позиции перед взводом зенитчиков с таким расчетом, чтобы огнем пулеметов и автоматов блокировать их в блиндажах.

Группа Фомичева перешла железную дорогу в двух километрах от моста.

По болоту шли цепочкой, один за другим. Когда кто-нибудь проваливался в трясину, цепочка останавливалась, бойца вытаскивали и шли дальше.

К реке вышли под грохот несущегося на восток эшелона.

— Теперь все зависит от вас, — не удержался от напутствия Фомичев, посылая Саркисяна, Пормалиса и Базилевича на выполнение задания.

Десантники молча пожали командиру руку. А Фомичев с Еремеевым, Дзюбой и Джафаровым переправились вплавь через реку и двинулись лесом по противоположному берегу к дзоту. Возле проволочного заграждения залегли, пользуясь темнотой, прорезали в заграждении проход, изготовили к бою гранаты, мощный заряд тола, автоматы и затаились, ожидая условленного сигнала.